Когда молчит совесть

Впервые за много месяцев Сохраб спал спокойно. И во все последующие дни спокойствие не покидало его. Душевное равновесие, что вошло в его жизнь после второй встречи с Зийнат, помогало ему во всем. По-прежнему проводил он долгие часы в библиотеке, готовился к экзаменам, но теперь все давалось легко, без усилий. Даже библиотекарша, которая раньше недолюбливала Сохраба и ворчала на него, стала ласковой и предупредительной. А вечерами... О, какие это были вечера! Сохраб понимал: нельзя ему еще раз потерять Зийнат. До поздней ночи дежурил он возле библиотеки, дожидаясь, пока она окончит работу, чтобы проводить ее. И они медленно шли по тихим, засыпающим улицам...

Теперь одно лишь заботило Сохраба: как относится к нему Зийнат? Вот уже месяц они ежедневно встречались, а он ни разу не сказал ей о своих чувствах. А если заговорить? Поймет ли?

Поначалу Зийнат встречалась с Сохрабом как с добрым знакомым, была благодарна, что он не бросил ее в беде. Встречалась, не помышляя о любви. Но однажды поймала себя на том, что все с большим нетерпением ждет встречи, и, если Сохраб задерживался, тревожится: а вдруг и совсем не придет? Сердце ее учащенно билось, лицо горело. Но она не решалась признаться себе, что новое чувство овладевает ее душой. Страх был понятен. Недаром говорят: человек, ужаленный змеей, боится пестрой веревки. Обжегшись один раз, она дала клятву, что отныне никогда в жизни не произнесет слова "любовь". И вот... Не прошло и полугода после развода, а в сердце затеплился новый огонек. Неужели у нее не хватит ума, воли побороть себя? "Нет, нет! говорила она себе. - Хватит с меня! Нет у меня сил все переживать заново... Надо задушить змею в зародыше..." И каждый раз, готовясь к встрече с Сохрабом, Зийнат повторяла слова, которые обязательно сегодня скажет ему: "Не приходи больше! Пусть это будет наше последнее свидание!" А когда встречались, язык не слушался, решимость исчезала, и она ласково говорила:

- Ну зачем ты провожаешь меня каждый вечер, Сохраб? Зачем затрудняешь себя?

Однажды, когда она снова произнесла эти слова, признание сорвалось с губ Сохраба. Как он волновался!

- О каком труде говоришь ты, Зийнат? - воскликнул он. - Провожать тебя, ходить с тобой по улицам - да я весь год мечтал об этом, мечтал днем и ночью!...

- Зачем, Сохраб? Какая от этого польза?

- Разве, когда любят, думают о пользе? - возмутился Сохраб.

- Любовь... - Зийнат горько усмехнулась. - Все это пустяки, Сохраб. Любовь как болезнь: одни вылечиваются быстрее, другие дольше. Но рано или поздно все излечиваются...

- Нет, Зийнат, ты неправа! Нет на свете ничего дороже и прекраснее любви! - Он замолчал, собираясь с мыслями. - Я люблю тебя, Зийнат, всем существом своим люблю... Впрочем, ты сама знаешь об этом...

Зийнат тихо покачала головой:

- Не надо, Сохраб... - Задумчивым взглядом окинув Сохраба, она продолжала медленно покачивать головой. - Сколько тебе лет?

Сохраб удивился: какое отношение имел его возраст к их разговору? Он внимательно заглянул в глаза Зийнат, стараясь прочесть в них ответ на свои сомнения. Но глаза ее были ласковы и грустны.

- Я родился в тысяча девятьсот одиннадцатом году, громко и четко, словно отвечая на вопрос отдела кадров, проговорил он.

Зийнат погрустнела еще больше, ласковые искорки, теплившиеся в глубине ее глаз, погасли.

- Вот видишь, я на три года старше тебя! О чем же нам еще разговаривать? Надо кончать...

- Что кончать? - в волнении воскликнул Сохраб, и его острый взгляд больно уколол Зийнат в самое сердце.

- Наш разговор... - Зийнат замялась. - Такая разница в возрасте... И потом...

- Что потом?

- А то, что я была замужем. Не прожила с мужем и года, развелась, да еще со скандалом...

- Я все знаю, Зийнат. Но какое это имеет отношение к нашему счастью? Разве все эти обстоятельства препятствуют нашей любви?

- Сегодня ты так говоришь, Сохраб, а пройдут годы и запоешь другую песню. Поверь мне, я старше и, к сожалению, опытнее тебя...

- Тебе не убедить меня, Зийнат, - твердо сказал Сохраб, чувствуя, как бешено колотится его сердце, готовое вот-вот выпрыгнуть из грудной клетки. - Я все обдумал и говорю сейчас с полной ответственностью. Я люблю тебя, люблю, понимаешь?

Зийнат продолжала твердо стоять на своем.

- Нет, нет, Сохраб, - тихо говорила она, покачивая головой. - Ты не отдаешь отчета в своих словах. Подумай обо всем хорошенько и поймешь, что я права...

Но Сохраб вдребезги разбивал все ее доводы. Все, чем мучался он целый год, все, что передумывал бессонными ночами, выливалось в его словах.