Когда молчит совесть

— Странный ты человек, ей-богу! Чего стесняешься? Или скончался твой братец Зия? Неужели он бросит тебя в беде? Денег хватит и на мой подарок и на твой. Идем быстрее, пока магазины открыты, — он потянул Вугара за рукав.

* * *

Услышав шаги Вугара, Исмет нахмурился и отвернулся к стене. «Больше так продолжаться не может, — думал он. — Надо кончать!» Он видеть не может своего молочного брата, не то что вести с ним дружескую беседу…

Но Вугар рассуждал иначе. Его доброе сердце не умело таить обиды. Вечером поссорившись, утром он все забывал. Умываясь, он и с души смывал обиду и гнев. И сейчас, подойдя к Исмету, Вугар ласково поздоровался и выложил на стол приглашение и подарок.

— Собирайся! — весело сказал он. — Тебе предстоит совершить благое дело.

Но Исмет глядел на него с ненавистью и хмуро молчал. Вугар ласково, как родного, продолжал торопить его:

— Что сидишь как сыч? Одевайся — и марш к профессору. Приглашен в гости!

— Ты или я?

— Ты! — убежденно ответил Вугар. — Я не пойду. Получил путевку в дом, отдыха в Бильгя, завтра спозаранку отправляюсь.

Подозрительно покосившись на Вугара, Исмет разозлился еще больше. По лицу его пробежала тень, — так бегут тучи по зимнему солнцу, то закрывая, то открывая его.

— Перестань дурачить меня, я не ребенок!

— Еще бы, откуда у ребенка усы в целую пядь длиной?

— Неостроумно! Прекрати глупые шутки!

— Значит, я должен, как ты, сидеть повесив нос?

— Ты бессовестный, у тебя нет самолюбия!

Вугара, словно ланцетом по сердцу, резанули слова Исмета, но он смолчал.

— Можешь считать меня кем угодно. Дело твое. Но опаздывать к профессору… Одевайся! Времени мало.

Все еще не веря Вугару, Исмет взял со стола приглашение, но, взглянув, тут же швырнул его в лицо брату.

— Издеваешься! Приглашение на твое имя! — в ярости крикнул он.

— Ну и что же? Я сказал, что не пойду!

— Идти по чужому приглашению? Нет, не пройдет!

— Упрямишься, как ребенок, Исмет. Не сомневаюсь, что, если бы я решил идти, ты немедленно прибежал бы вслед.

— Да, прибежал бы!

— Почему же ты не можешь пойти без меня?

— Не могу!

— Почему?

— Да потому, что пошел бы туда лишь затем, чтобы при всех плюнуть тебе в лицо!

— Что я сделал плохого?

— Плохого? Это не то слово! Ты — мой враг. Злой, непримиримый враг! Здесь ты клянешься, что тебе нет до Алагёз никакого дела, а сам исподтишка плетешь сети. Только враг может так поступать!

— Одно мучает меня, Исмет, — горько усмехнулся Вугар. — Почему ты не веришь мне? Выросли вместе, одна мать вскормила нас. Кстати, ты недавно попрекнул меня, как язык повернулся? Или не знаешь — молоко твоей матери свято для меня, всю жизнь считаю себя должником. Едва открыв глаза, я назвал ее матерью, я видел от нее только любовь, ласку, заботу. И тебя люблю, как брата. Неужели можно все позабыть только потому, что на нашем пути встала девушка? Нет, нет! Ты прекрасно знаешь, что у меня к Алагёз никаких чувств. Думать не думал, что так обернется… Я люблю Арзу, вот уже столько лет люблю, и никогда ни на кого ее не променяю…

— Если в твоих словах есть хоть малейшая доля правды, почему молчишь? Я предупреждал: скажи обо всем Мархамат-ханум! Зачем обнадеживаешь ее молчанием, почему не говоришь, что у тебя есть невеста?

— Я не знал, что в любви можно проявлять насилие. Хит рить, ловчить… Теперь я понял это и клянусь: отныне ноги моей не будет в их доме! Ничто не заставит меня переступить порог.

— А если сам профессор заведет с тобой разговор и будет настаивать?..

— Ничто не изменит моего решения.

— Ты не боишься?

— Чего?

— А того, что твои дела полетят вверх тормашками?

— Ты хочешь сказать, что, если я не женюсь на дочери Сохраба Гюнашли, он станет моим врагом?

— Вот именно.

— Этого не может быть, — спокойно и уверенно сказал Вугар. — Сохраб Гюнашли — честнейший человек! Даже враги признают это. Не сомневаюсь, что он представления не имеет о затее своей супруги. Иначе он со всей строгостью осудил бы ее.

Исмет молчал. Кажется, слова Вугара наконец-то убедили его. И все же он подозрительно спросил:

— Если ты не собирался идти, зачем купил подарок? Какая еще хитрость кроется в твоих поступках?

— Никакой! Встретил Зия Лалаева, он пристал ко мне как банный лист и потащил в магазин. Я подумал: не куплю подарка — обвинят в скупости.

— Вот оно что… — издеваясь, протянул Исмет. — А я — то, грешный человек, подумал, что ты обо мне позаботился! Проявил, так сказать, братское участие. Вот, мол, тебе подарок, неси Алагёз.

— Ты и понесешь.

Исмет задумался, уже готовый согласиться, но чванство и подозрительность оказались сильнее.

— И это не пройдет! — крикнул он. — Дай бог не дожить мне до такого унижения! Идти в гости по чужому приглашению, с чужим подарком? В дом, где никто не ждет меня?

— Твоя гордость мне нравится, — сказал Вугар. — Если бы ты всегда был таким! Уважаю людей, предпочитающих всему на свете собственное достоинство.

Но Исмет не понял Вугара.

Глава девятая