Когда мы перестали лгать друг другу? (СИ)

— Не стоит, — Малфой улыбнулся, но в этой улыбке было слишком много грусти, вины и чего-то еще, что Гермиона не смогла прочитать. — Ты не должна перед мной ни за что извиняться.

— И все же я не хотела поднимать эту тему и…

— Тогда не продолжай, — непреклонный тон. Резкие нотки. А после вновь то самое чувство, которое Грейнджер не смогла уловить в прошлой фразе, — вина в тихом «пожалуйста», что почти сразу растворилось в шумном порыве ветра, закрутившем мягкий снег в небольшой ураган.

От этого «пожалуйста» внутри что-то сжалось. Теперь он молчал, и Гермиона чувствовала острую необходимость что-то сказать, но вновь не знала, что именно. Все слова казались неподходящими и ненужными, поэтому она молча шла вперед, ощущая, как тело перестает бороться с объявшим его декабрьским холодом, постепенно принимая и сдаваясь ему.

Оказавшись на перекрестке через пару минут, Гермиона поняла, что они уже успели дойти до Риджент-стрит. Она, словно в первый раз, завороженно смотрела на огромных мерцающих бело-желтыми огнями ангелов, парящих над дорогой.

— Знаешь, эта улица моя любимая, — опять прочел ее мысли Малфой.

— Пожалуй, моя тоже, — без тени сомнения согласилась Грейнджер. Гуляя здесь несколько недель назад, она мысленно назвала Риджент-стрит улицей ангелов, и почему-то это название ей нравилось намного больше оригинального.

В груди разлилось незнакомое тепло от осознания того, что их мнения мимолетно совпали. В этом было что-то, что Гермиона не могла до конца осознать. Но это «что-то» ей определенно нравилось.

— Пойдем? — спросил Малфой, кивнув в сторону улицы, а потом, осекшись, добавил: — Конечно, если ты не замерзла.

Гермиона смахнула со лба челку, в которой запутались крошечные блестящие снежинки, и улыбнулась. Они неторопливо шли по Риджент-стрит. Людей стало больше, и они внезапно перестали напоминать те одинокие силуэты, которые Гермиона видела прежде. Они улыбались, смеялись, обнимались и просто выглядели счастливыми. Ночь будто бы исчезла, прогоняемая волшебным светом от крылатых силуэтов, парящих в воздухе. Ангелы словно держали плечами тяжелый черный небосвод, защищая всех тех, кто в тот вечер бродил по улицам.

В воздухе висел пряный запах глинтвейна, и, пройдя еще немного, Гермиона заметила небольшой грузовик с открытыми задними дверьми, переделанный в маленькое кафе на колесах. Мужчина преклонного возраста с поседевшей бородой дремал, закутавшись в клетчатый красный плед.

— Хочешь что-нибудь? — поинтересовался Малфой, заметив, что внимание Гермионы привлекло написанное неровным почерком на меловой доске меню.

— Даже не знаю, — ответила она, сосредоточенно изучая ассортимент. — Только если ты тоже что-то будешь.

— Тогда выбирай на свой вкус.

— Два безалкогольных глинтвейна, пожалуйста, — сняв перчатку с одной руки и расстегнув застежку на сумке, чтобы достать кошелек, вежливо обратилась она к проснувшемуся от неглубокой дремы продавцу.

— Грейнджер, — с улыбкой протянул Малфой, кладя ей руку на плечо, — я заплачу.

Он протянул мужчине пару купюр и, забрав два бумажных стаканчика, на которых были изображены забавные олени с ярко-красными носами, кивнул продавцу в знак благодарности, не забрав сдачу.

— Спасибо, — сказала Гермиона, почувствовав, как тепло разливается по телу, когда она сделала небольшой глоток обжигающей жидкости с ягодным вкусом. Даже не смотря на себя в зеркало, она могла с полной уверенностью заявить, что в тот момент ее глаза блестели ярче всех гирлянд. И кажется, это был самый вкусный глинтвейн, который она когда-либо пила. — До сих пор непривычно видеть, как ты пользуешься магловскими деньгами.

Секунда, и Гермиона осознала, какую глупость только что сморозила. И как ей такое могло вообще прийти в голову?

— Не знал, что ты все еще считаешь, что я не изменился.

Признавая собственную оплошность, Гермиона уже собиралась опровергнуть то, что успела счесть за обвинение, но Малфой мягко улыбнулся, забавляясь ее озадаченностью.

— Расслабься, я просто шучу.

Но ей все равно казалось, что какая-то доля правды и обиды присутствовала в той фразе. Будто бы на секунду она увидела его без маски, за которой он привык прятаться. И за этой самой маской где-то очень глубоко скрывался тот самый шестнадцатилетний мальчик, который дрожащими руками держал палочку, направленную на старика. Мальчик, у которого не хватило сил произнести заклинание. Он изменился, и Гермиона это видела. Замечала в том, как он общался с людьми, как много отдавал работе в Аврорате, как с полным спокойствием реагировал на редкие, но все еще порой мелькающие косые подозрительные взгляды.

— Я все хотела спросить. — Тихое «мм?» и внимательные серые глаза, с интересом смотрящие на нее. — Почему ты пошел работать в Аврорат?