Когда мы покинули Кубу

– По-твоему, ты можешь делать что угодно, быть кем угодно и пренебрегать своей семьей без каких бы то ни было последствий? Мои родители захотели, чтобы я вышла замуж за твоего отца, и я вышла. Я это сделала, потому что дорожила репутацией моей семьи и уважала желания старших, а ты постоянно идешь нам наперекор. Все, хватит. Ты едешь к моей кузине в Мадрид.

– А если я откажусь?

– Тогда ты уйдешь из этого дома в том, во что одета, и больше не получишь ни гроша.

– Мне не нужны твои деньги.

– Значит, ты все-таки продалась тому мужчине.

Я не считаю нужным ее разубеждать.

– Отец никогда бы меня не вышвырнул.

– На этот раз ты зашла слишком далеко. Семья сенатора Престона очень могущественна. Как и семья его невесты. Они запросто могут разрушить все, что твой отец создавал таким трудом. Могут разрушить будущее твоих сестер. Поезжай к моей кузине или уходи.

– Элиза никогда бы от меня не отвернулась.

– Может быть. Но у Марии нет выбора. А Изабелла злится на тебя не меньше моего. Я не позволю тебе разрушить нашу семью. Особенно после всего, что мы пережили.

Мне хочется уйти. Хочется выбежать прочь, отыскать Ника и взять обратно все свои слова. Сказать, что я буду его любовницей, буду сидеть в Палм-Бич и ждать, когда он приедет ко мне из Вашингтона – тайком от жены.

Так было бы проще.

Проще, но не правильнее.

Я не могу быть такой женщиной.

Не знаю, что я стану делать в Испании, но сейчас у меня нет планов на будущее, и я не могу противостоять желанию спастись от своих проблем бегством.

– Хорошо. Ты победила. Когда ехать?

* * *

Я сижу в аэропорту Палм-Бич, ожидая рейса в Испанию. Мать была права: отец не возразил против моей высылки к ее кузине. Наоборот, я даже увидела в его глазах облегчение. Мистеру Дуайеру я отправила письмо, но ответ получить не успела: мой отъезд организовали слишком поспешно. Элиза и Мария огорчились, когда я сообщила им, что уезжаю за границу – как будто бы просто развеяться. Изабелла промолчала. В ее глазах я прочла чувство вины.

Знает ли Ник, какое расстояние скоро разделит нас?

После нашей последней встречи он не объявлялся. Когда я вышла в последний раз пройтись по пляжу, его дом был закрыт наглухо, как и другие особняки по окончании сезона.

В аэропорту сегодня несопоставимо тише, чем в тот день, когда приезжал Кеннеди. Я сижу в зале ожидания, скоро пассажиров моего рейса пригласят в самолет. Вдруг кто-то садится рядом. Я сдвигаюсь, почувствовав прикосновение чужого плеча.

– Куда направляетесь?

Я вздрагиваю от знакомого голоса и оказываюсь лицом к лицу с мистером Дуайером.

– Как вы узнали, что я здесь?

Он улыбается.

– Вы до сих пор не заметили, что такого, чего бы я не знал, довольно мало?

– Вы получили мое письмо?

– Нет, до меня дошли слухи. Так вы собрались в Мадрид, верно?

– Извините. Я понимаю: у вас были на меня планы, я должна была наблюдать за хайалийской группой…

Дуайер пожимает плечами.

– Пошлем кого-нибудь другого. Вы были правы: они оказались не так интересны, как я надеялся. Их связь с Фиделем слишком слаба. – Он смотрит на часы. – У вас еще есть немного времени до вылета. Вы здесь одна? Вас никто не провожает?

Мария в школе, Элиза занята Мигелем. А кроме них я бы никого и не хотела здесь видеть.

– Я одна.

– Тогда идемте, выпьем по бокалу.

Я колеблюсь. Вспоминаются предостережения Ника относительно Дуайера и ЦРУ. Ну да ладно, была не была. Мы вместе идем в ресторан, оба заказываем мартини и ждем, когда официантка оставит нас одних.

– Эдуардо жив, – говорит Дуайер.

У меня гора сваливается с плеч.

– Вы уверены?

– Да. Он в тюрьме Ла-Кабанья. Ведутся переговоры с Фиделем о его освобождении – в числе других пленных.

– Он ранен?

– Насколько я знаю, в ногу. В общем и целом, у него все относительно неплохо.

– Спасибо, что сказали. Я беспокоилась. Мы не получали о нем никаких известий.

– Я знал о вашей дружбе и подумал, что его судьба вам небезразлична.

– Некоторые люди считают ЦРУ ответственным за произошедшее на Плайя-Хирон. Возлагают на вас вину.

– Не сомневаюсь, что такие люди есть.

– А как все было в действительности?

Дуайер делает глоток мартини.

– Я бы и сам хотел получить ответ на этот вопрос. Пока же могу сказать только одно: с нашей стороны это была не такая подлость, как кое-кто вам расписал. У нас был план. Он, во-первых, оказался неудачным сам по себе, во-вторых, о нем стало известно Фиделю. Кастро знал, что мы идем, и подготовился.

– Значит, среди вас есть шпион.

Дуайер смеется.

– Вероятно, даже не один. Но как его вычислишь? Это трудно, когда на тебя работает столько людей. Им может оказаться любой. Или любая.

– Зачем вы сюда приехали?

– Затем что наши отношения не должны вот так прерваться.

– Извините?

Он усмехается.

– Я не то имел в виду. Хотите верьте, хотите нет, мисс Перес, не все мужчины находятся в плену вашей красоты.

– Ничего подобного я не думала.

– Конечно. А сказать я хотел вот что: наше ведомство дает богатые возможности таким женщинам, как вы: умным, с нужными связями и, да, красивым.

– Какие именно возможности?