Когда на небе нет звёзд

Таким образом, Диана доехала за сыном до самого парка. Мир погулял немного среди аттракционов, потом залез в комнату страха, и не выходил больше часа. Когда Мир наконец вышел, Диана тут же уехала в страхе, что он вот вот увидит ее.

Она следила за ним еще какое то время спустя, то намереваясь ворваться в комнату страха сразу за ним. То, встретить Мира на выходе… Ничего из этого у нее так и не получилось сделать. Это был тот случай, когда правда пугала больше неизвестности.

Золотое кольцо с большим синим камнем, скатилось вниз, звонко стуча по стенкам бокала. И упало прямо в ладонь Дианы.

– Ты согласна?

– Да.

Ресторан разразился громкими аплодисментами.

Мэр, широко улыбаясь, наблюдал за тем, как его невеста надевала на палец, кольцо. Женщина улыбнулась ему в ответ, и принялась есть свой шоколадный десерт. Странный день, подумала Диана.

Шестнадцатая глава

Мир

Однажды я решил отказаться от сна. Мне было интересно, сколько я смогу продержаться. Оказалось всего два дня, и две ночи. Невыносимые два дня, и отвратительные две ночи. Мне мерещилось, что по рукам и спине кто-то ползает, а весь дом переполнен сотнями шепчущихся людей… Под конец своего вымученного бодрствования, я вырубился с чувством разочарования в самом себе и, конечно, огромным наслаждением… Я помню, что на пару минут, перед тем как заснуть, мой разум как будто приободрился. Протрезвел. В голове была полная ясность. Я смотрел в окно, на яркое, голубое небо и деревья. И думал о чем-то совершенно абстрактном, ни какой фактической мысли из слов и звуков, в моей голове не витало. И все-таки эта мысль прорисовывалась очень четко, в зеленых и голубых цветах, в солнечном золотистом свете и утренней прохладе. Никогда цвета не были такими насыщенными, как в тот день.

Пару дней назад, мама сказал, что они с мэром помолвлены. Нет, я не расстроился из-за этого. Я рад за маму, если она за себя рада.

Прямо сейчас я открываю дверь ненорбара, держа в руке большой целлофановый пакет. Решил принести бармену его куртку.

В творении Марка бардак больше обычного. Все до одного столики заняты пишущими и красящими что-то, людьми. Я сел за барную стойку. Поздоровался с Марком, вручил ему пакет и сигареты; и попросил налить мне большую кружку кофе с двумя ложками сахара. Потом осмотрелся. Некоторые странно, с подозрением, покосились на меня. Один тип даже улыбнулся.

Марк же выглядит собранно, даже серьезно.

– Тяжелый день? – спросил Марк.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Прости. Я думал, будет смешно. Бармены же часто это спрашивают.

Он подал мне кофе.

Я спросил: – Кто эти люди?

Марк повел печами: – Те, кому не наплевать.

– Или, кому нечем заняться.

Я сделал глоток, потом еще парочку, и спросил: – Марк, почему я никогда не навещал Аврору?

– Тебе запретили. – задумчиво ответил он. – И блок Б заперт, даже не всем уборщикам туда можно.

– А разве это должно меня останавливать? То есть… я ведь, люблю ее. Почему я не вломился к ней?

– Я не знаю.

Вот и я не знаю… Я сделал еще глоток кофе и спросил Марка: – У тебя бывали галлюцинации?

– Нет.

– Я всегда завидовал шизофреникам. И сам хотел видеть, ну знаешь… то, чего не видят другие. Что-то поинтереснее Второго. Словно твой собственный мир вырывается из головы… Но мне тут недавно приснилось кое-что, и я представил, как видел бы и наяву тоже-самое. День за днем… Я бы не смог долго с этим прожить.

– Раз уж этот мир твой, только от тебя зависит, каким он будет. Так?

– Наверное, так… А как у тебя дела?

Марк наклонил голову; записал, что-то в своем учетном журнале, и я заметил красное пятно у него на шее.

– Это что, засос? – спросил я.

– Нет… У меня все, как обычно, Мир.

Я опустошил свою кружку, и попросил еще одну. Посетители ненорбара не перестают меня смущать.

– Что за сон? – спросил Марк, наливая мне еще порцию.

– Ты серьезно? Хочешь узнать про мой сон? Да это самая неинтересная вещь в мире – слушать про чужие сны.

– Мне интересно, что отвадило тебя от мечты стать шизофреником. – Марк почти улыбнулся.

– Хах… Я искал Аврору.

– Нашел?

– Нет.

– Интересно…

– Это сарказм?

– А ты как думаешь, это сарказм?

Я рассмеялся.

– Ты напомнил… – произнес я сбивчиво. – Старика из больницы. У него еще имя было такое… Тристан или…

– Наолий.

– Наолий, точно! – воскликнул я.

– У него была эта странная манера отвечать на вопросы. – кивая, произнес Марк.

– Да! Поначалу мы думали, что он какой-то мудрец, чьи слова кажутся бессмыслицей по началу, но потом все встает на свои места, когда ты становишься умнее, переживешь что-нибудь этакое и обретаешь жизненный опыт… А потом оказалось, что он просто перезадавал нам наши же вопросы, томно смотря в даль, с просветленным выражением лица… Такой бред. Он часто даже не понимал, о чем его спросили. А мы считали его гением…

– Может, он и был гением. Сколько он нас дурил?

– Пару месяцев.

– Мы не могли раскусить его пару месяцев.

– Из всего этого не следует, что Наолий был гением. Это только значит, что мы идиоты.

– Даже не в прошедшем времени?

– Даже не в прошедшем времени.

– Все еще не хочешь присоединиться к нам?