Когда нам семнадцать

Пять минут ходьбы, двадцать три ступени на второй этаж. Первые слова, которые скажет Андрей Быстрову (они договорились, что разговор начнет Андрей), и дороги назад не будет. Юлька на мгновение представила себе, как они будут возвращаться, если Быстров не захочет их выслушать. Вот так они уже не смогли бы идти.

— Вы чего в такую рань? — раздался откуда-то сверху голос Сени Лебедева. Он стоял на верху пожарной лестницы, собираясь прибить к стене длинное, свешивающееся до самого пола красное полотнище.

— Да дело есть, — ответил Андрей. — А вот ты зачем туда взгромоздился?

Сеня ответил что-то невнятное.

— Чего, чего? — переспросил Пашка Куракин.

Сеня ударил молотком по гвоздю, промазал и, мотая ушибленной рукой, сердито сказал:

— Радио надо слушать!

Жорка подошел к подножию лестницы, взял полотнище и, пятясь, растянул его во всю длину. Юлька увидела первые слова лозунга: «Все под знамена…» Лозунг в Жоркиных руках провисал, и других слов Юлька разобрать не смогла. Но по тому, как Андрей и Куракин переглянулись, присвистнули, а Жорка выпустил лозунг из рук и вяло прислонился плечом к воротам, Юлька догадалась, что случилось что-то необычайное.

— Ты объясни толком, — хрипло попросил Андрей.

— Подробности на митинге. В шестнадцать ноль-ноль по местному… Начала Москва-Сортировочная, — сказал Сеня и стал спускаться вниз.

— Помогите лестницу переставить.

Андрей и Куракин двинулись к нему, а Юлька спросила у Жорки:

— Что случилось?

Бармашов снял очки, дохнул на них и, протирая стекла перчаткой, ответил:

— Доподсчитывались… Поздно, девочка. Завтра таких бригад, как мы затеяли…

— Каких бригад? — не поняла Юлька.

— А вот таких… «Все под знамена…» Мучились, мучились, расчеты производили…

С помощью Андрея и Куракина Сеня установил лестницу с другой стороны ворот и, зажав зубами край полотнища, снова полез вверх.

Жорка, обращаясь к Андрею, бесцветным голосом произнес:

— Поздравляю, товарищ Малахов, с первооткрытием. Вы на верном пути.

— Ты еще заплачь, — грубо оборвал его Пашка.

— Новаторы! — Жорка безнадежно махнул рукой и отправился в цех.

Андрей вдруг рассердился:

— Да разве в том дело, кто начал первый?.. Из-за этого я бы и связываться не стал!

В обед в цехе появилась газета. Она была вся перепачкана маслом и потерта так, словно по крайней мере месяц ее носили в кармане. С фотографии на первой странице спокойно и внушительно смотрели семь бравых парней в белых рубашках с галстуками. Фотограф снял их на фоне электровоза. Бильдаппарат где-то по дороге растерял живые черточки их лиц, и парни были похожи друг на друга. Ниже снимка через всю страницу напечатано: «Жить и работать по-коммунистически!»

Юлька прочла подпись под фотографией и обязательство первой бригады коммунистического труда, но в мыслях своих не связала это с тем, что они сами тут затевали. Вернула газету Жорке.

— Поняла? — спросил тот, блеснув стеклами очков.

— Ты, Жорочка, напрасно тревожишься. Ведь это совсем не то, о чем мы говорили.

— То, именно то. То самое!

Юлька умолкла. Ей вдруг тоже стало обидно, что кто-то опередил их.

Андрей, стоявший рядом, рассмеялся:

— Вот школяры! Чего вы носы повесили? Раз не только мы, значит, дело верное.

Его спокойные, до этого строгие глаза смотрели сейчас на Юльку внимательно, с немым вопросом. Почувствовав, что краснеет, Юлька опустила голову.

2

— На митинг, товарищи, на митинг! — торопил всех Сеня Лебедев.

Просторный подъемочный цех уже был забит народом. Люди стояли на деревянных платформах, на верстаках, на лестнице, ведущей к мостовому крану. И над толпой плакат: «Все под знамена бригад коммунистического труда!»

Стоял приглушенный гул голосов.

На паровозной площадке появились Сеня Лебедев, Быстров, секретарь партийной организации депо Шлыков.

Шлыков прокашлялся и открыл митинг.

Первым выступил Сеня. Говорил он долго, размахивая газетой, зачитывая обязательства бригад, которые уже начали создаваться по примеру коллектива депо под Москвой. Но речь его не тронула Юльку. «Неужели то, о чем мы столько времени говорили, из-за чего волновались, на самом деле так неинтересно?» — удивленно подумала она. Сеня выбросил вперед руку, и Юлька догадалась, что сейчас он закончит лозунгом. И он крикнул: «Все под знамена бригад коммунистического труда!» Рядом с Юлькой кто-то досадливо крякнул, она оглянулась и увидела Бондаренко.

По одному начали всходить на паровозную площадку подготовленные Сеней ораторы. Протрезвонила написанное заранее хорошенькая Симочка из бухгалтерии. Размеренно, завершая каждую фразу, выговорила положенное ей Вера — старшая нормировщица, Наташина начальница. И только кузнец Сазонов — последний из подготовленных Сеней ораторов — замешкался на полуслове, переступил с ноги на ногу и под общий гул полез с площадки.

— Да, — насмешливо протянул стоявший сзади Чекмарев. — Это точно… Это верно…

Может быть, эти реплики и подхлестнули Бондаренко. Пробивая себе дорогу плечами, он пошел к паровозу, и Юлька видела, как багровела его могучая шея. Он остановился в дверях будки машиниста.