Когда наступает рассвет

— Молодой-то какой, а тоже пошел в солдаты, — сокрушенно покачала головой хозяйка, угрюмая на вид женщина с крупными чертами лица и широкими скулами. Взгляд ее подобрел, и в голосе зазвучала материнская забота — Намерзлись, поди! Придется печку подтопить, что ли.

— Золотые слова, мамаша! — подхватил боец. — Признаться, с утра ничего не ели. Затопим печь, горяченького сварим и чайку напьемся! Где дрова? Мы сами все сделаем… И вот еще что, хозяюшка, не продадите ли ведерко картошки? Или на соль сменяете? Можно и на табак, — снимая шинель, продолжал вести переговоры боец.

— Да чего с вас взять! Ведерко можно и так дать, не разоримся… Эй, девоньки! — сказала хозяйка школьницам. — Покажите солдатикам, где дрова, и помогите подтопить лежанку в средней комнатке. А я тем временем в подпол за картошкой слазаю.

Хозяйка взяла деревянную бадейку и, прикусив зубами горящую лучину, направилась к голбцу.

— Разреши помочь тебе, добрая хозяюшка! — вызвался молодой боец и, взяв из ее рук бадейку, полез за ней в голбец.

Спустя полчаса в печке-лежанке жарко потрескивали мелко наколотые смолистые дрова, в «ведерном чугуне с картошкой заворчала, заплескалась закипающая вода.

Дом портного заметно отличался от других крестьянских изб. Был он вместительный, с просторной светлой кухней, со средней комнатой, лежанкой и большой горницей.

В ожидании ужина бойцы мылись, балагурили, смеялись.

Потом дружной ватагой уселись за стол вокруг деревянной чашки, выдолбленной из березового нароста. Забравшиеся на печку девочки с любопытством наблюдали, как ужинают партизаны.

Их внимание привлекал молодой русый боец, своей учтивостью с первых минут завоевавший расположение. На нем, как и на других бойцах, была солдатская гимнастерка и такие же штаны. Боец как боец, разве что миловиднее других. Товарищи называли его Ваней.

— Ну и картошка у тебя, хозяюшка, язык проглотишь! Крупная, рассыпчатая! — нахваливал он. — Нажимайте, ребята! Ешьте досыта, чтобы могли — ногами работать!

— Почему ногами? — с недоумением спросил Воробьев — рабочий нювчимского завода.

— А то как же! Не заправившись, разве догонишь беляков? Они сейчас так драпают, только пятки сверкают.

За столом рассмеялись. Шутка рассмешила и девушек на печке.

Вдруг одна из них озабоченно ткнула подружку локтем:

— Слышь, Машук! А ведь это не парень! Самая настоящая девушка!

— Не говори глупостей! Разве девки в штанах бывают? Ваней все зовут его.

— А ты приглядись получше! Ей-богу, девушка!..

Школьницы заспорили и стали приглядываться к симпатичному бойцу.

— Чем же тут у вас похвалялись белые? — спросил у хозяйки Воробьев.

— Говорили, в Усть-Сысольске новый губернатор объявился — Латкин! — отозвался портной без особого восторга.

— Нашли чем хвалиться! — фыркнул молодой боец. — Чтоб он подавился английскими харчами!

— Верно, — подавая на стол кипящий самовар, поддержала хозяйка. — Люди бают: в городе тюрьма битком набита. Каждый день новых и новых загоняют. Свирепствует этот Латкин.

— Недолго осталось ему властвовать! — сказал русоголовый боец.

— Как хочешь, а это не парень, — снова не выдержала одна из девушек.

— Теперь-то и я вижу, — согласилась та, которую звали Машук. — Голос больше для девушки подходит. И руки небольшие, девичьи…

— А ты спорила…

— Да ведь в штанах… Пойдем спросим у самой!

— Нельзя при всех: надо наедине!

Поужинав, партизаны встали из-за стола. Одни ушли сменять патрулей на улице, другие расположились в средней комнате на полу. Утомившиеся за день бойцы легли отдыхать. Русый, захватив ружье, вышел из дому.

Девушки, накинув пальтишки, выскочили во двор. Им не терпелось узнать, куда отправился этот необыкновенный красноармеец, а главное — им не терпелось разрешить свои сомнения.

Ночь стояла тихая, облачная. Выбежав за калитку, подружки огляделись. Молодой боец в шинели маячил вдали на дороге. Держа ружье под мышкой, он не спеша прошелся до угора, затем вернулся и остановился около амбаров у церковной ограды, слившись с ее темными очертаниями.

Подружки набрались храбрости и несмелыми шагами направились к нему. Красноармеец вскинул ружье и окликнул их:

— Стой! Кто идет?

— Это мы!

— Кто «мы»? Остановитесь и отвечайте!

Обомлевшие от страха девушки стали объяснять:

— Мы из того дома, где вы ужинали.

— Подойдите ближе.

Подружки подошли.

— И правда, свои… Чего ночью вздумали гулять?

— Мы на тебя посмотреть вышли.

— А чего вам вздумалось за мной подглядывать?

— Узнать хотим: парень ты или девушка?

— Предположим, девушка. А что?

— Да так… Поспорили, давеча на печке. Я говорю: девушка, а Маша не верит. Откуда ты такая?

— Вильгортская.

— А почему тебя все зовут Ваней?

— Это так прозвали. А настоящее мое имя — Домна… Домна Каликова.

— А как ты попала в отряд, Домна?

— Как и другие, своими ногами пришла, — отшутилась девушка. А потом уже серьезно добавила: — Нагрянули белые, я и записалась добровольно. Воевать надо…

— Как же тебя мать отпустила?

— Я сама ушла. Жалко, конечно, мать было оставлять, да что поделаешь!

Девушки переглянулись. Многое им казалось странным в рассказе Домны. Наперебой подружки стали расспрашивать: