Когда небеса молчат

Потребность во что бы то ни стало получить хоть какой–нибудь ответ в человеке настолько сильна, что, если нам не будет дано конкретное заключение, разумное объяснение или причина того, о чем мы спрашиваем, мы придумаем их сами. Возможно, они не будут иметь никакого смысла в глазах стороннего наблюдателя, но они утолят нашу собственную жажду. По правде говоря, большинство так называемых «ответов», которые изобретают люди посредством умозаключений и рассуждений, на деле является не более чем эвфемизмом или банальностью. Так или иначе, но они удовлетворяют паше желание все объяснить, а потому помогают нам быстрее смириться с утратой?[20]

Наше поколение живет под девизом: «Люди имеют право знать». Мы требуем объяснения всему и вся, и бдительное око услужливой прессы и службы новостей держит нас в курсе всех дел, начиная от геморроя, которым страдает Джимми Картер, и проблем в толстой кишке у Рональда Рейгана и кончая отвращением Джорджа Буша к капусте брокколи и новой стрижкой Билла Клинтона. В наши дни конгресс тратит больше времени на расследования, чем на законотворчество (и, наверное, это даже к лучшему). Конфиденциальность становиться пережитком.

Однако, в то время как журналисты, законодатели и всевозможные прорицатели живут и действуют по этим принципам, Господь следует Своим. Он опирается не на «право знать», но на «потребность знать».

Так что же такого сверхъестественного, таинственного и целительного в понимании причин происходящего? Приведу нам несколько аргументов.

Прежде всего, оставшийся без ответа вопрос «почему?» нарушает упорядоченность жизни, в которую мы свято верим. Нам нравится думать, что мы живем в хорошо организованной вселенной, где все имеет свой смысл. Каждому событию есть логическое объяснение, и у каждого следствия есть причина.

Так было всегда. Джеймс Креншоу пишет:

«Для того чтобы сделать жизнь более сносной, древние выработали у себя веру в порядок, как в макрокосмосе, так и в микрокосмосе. Вселенная была предсказуема, ограничена, поскольку подчинялась воле и желаниям Создателя… И пока эта уверенность в существовании порядка в мире сохранялась, сохранялся в целости и сущностный вселенский смысл, — за исключением тех редких моментов, когда идиллия нарушалась отдельными случайными событиями, которые превращали человеческое счастье в иллюзорную мечту».[21]

Антропологи говорят, что уже на самой заре зарождения человека он был уверен в своей способности контролировать собственную жизнь. Ритуалы, совершаемые доисторическими людьми, были основаны на представлениях о том, что сила или дух животного может перейти к человеку, если тот принесет его в жертву богам, или что ловкость и умение врага может передаться любому, кто снимет с него скальп. Сначала люди пытались влиять на свою жизнь посредством обрядов и жертвенных алтарей. Эрнст Беккер пишет:

«Человек мерил, что при помощи ритуалов и заклинаний он может взять верх над материальным миром и выйти за его пределы, чтобы воплотить в жизнь свои неосязаемые идеи. Эта уверенность придавала человеку ореол сверхъестественного и возносила его над миром гниения и смерти».[22]

По мере развития цивилизации на смену обрядам и алтарям пришли наука и техника, которые были возведены на пьедестал. Мы обожествили машины и доверились им безоглядно. Но со временем мы пришли к печальному заключению, что машины тоже не безупречны и могут ошибаться. Они ломаются, а с ними рушится и наше доверие.