Когда Ницше плакал

Прогулка началась на рассвете и закончилась затемно. Мы, наверное, зашли слишком далеко в глубь кладбища. Может, нам стоило повернуть назад раньше? Не слишком ли круто я обошелся с ним, дав эту идею. Вечное возвращение — мощный молот. Он разбивает тех, кто пока не готов к этому.

Нет! Психологу, знатоку человеческих душ, требуется суровое обращение больше, чем кому-либо другому. Иначе он утонет в жалости. А его студент захлебнется на мелководье.

Как бы то ни было, в конце нашей прогулки Йозеф казался крайне подавленным, он едва мог говорить. Некоторые не рождаются сильными. Истинный психолог, подобно художнику, должен любить свою палитру. Может, я должен был быть добрее, терпеливее. Обнажил ли я его прежде, чем научить ткать новую одежду? Рассказал ли я ему о «свободе от», не рассказав о «свободе для»?

Нет, проводник должен быть мостиком над стремниной, но не может быть костылем. Проводник должен рассказать обо всех испытаниях, что ждут его ученика. Но он не может выбирать за него путь.

«Стань моим учителем, — просит он. — Помоги мне преодолеть отчаяние». Должен ли я скрывать свою мудрость? А обязанности ученика? Он должен закалиться, научиться выносить холод, его руки должны, крепко держаться за перила моста, он должен множество раз теряться на неверных тропинках, пока наконец не найдет верный путь.

Одинокий обитатель гор, я путешествую самыми короткими путями — от вершины к вершине. Но ученики сбиваются с дороги, если я вырываюсь слишком далеко вперед. Я должен научиться ходить медленнее. Сегодня мы, наверное, шли слишком быстро. Я разгадал загадку сна, отделил одну Берту от другой, вновь похоронил мертвеца и научил умирать вовремя. Все это стало прелюдией для мощной темы повторения.

Не слишком ли глубоки нанесенные мной раны ? Зачастую он казался слишком расстроенным, чтобы разговаривать со мной. Но чему я бросил вызов? Что разрушил? Только лишь пустые ценности и шаткие убеждения! Еще мы должны сталкивать все, что нетвердо держится на ногах!

Сегодня я понял, что лучший учитель тот, кто учится у учеников своих. Может, он прав насчет моего отца. Как отличалась бы от сегодняшней моя жизнь, если бы я не потерял его! Может, он прав, и молот мой бьет так сильно потому, что я не могу простить ему его смерть? Может, молот мой бьет так громко потому, что мне до сих пор необходимо быть услышанным?

Меня беспокоит его молчание в конце нашей прогулки. Глаза его были открыты, но он, казалось, ничего не видел. Он едва дышал.