Когда отцветает камелия

Сам же тануки фыркнул, увидев, как девушки намеренно оторвались от него, словно намекали, что хотели бы посекретничать. Человеческое поведение и странные сравнения то с животными, то с рыбами и по сей день были для юноши-оборотня загадкой, поэтому он тоже решил отвлечься. Рядом как раз стояла единственная на всю улочку открытая лавка с рисовыми шариками данго, и Кэтору, позволяя служительницам уйти чуть вперёд, побежал к ней.

– Хару-сан, могу я попросить тебя об одолжении? – спросила Цубаки, когда тануки оказался достаточно далеко от них.

– Конечно, сделаю всё, что в моих силах.

– Оммёдзи Итиро позволяет тебе в любое время заходить в читальню, а меня ни под каким предлогом не пускает туда. Не могла бы ты поискать среди книг записи об акамэ, кицунэ и богине Инари? Всё что угодно, любые истории и заметки.

Хару слегка замедлила шаг и, сдвинув очки на переносицу, заговорила тише:

– Зачем тебе это нужно?

– Я хочу найти… ответы.

– Какого рода?

Чуть отведя взгляд в сторону, Цубаки сказала:

– Кто я такая и почему ками одаривают акамэ своими силами. Я родилась среди крестьян и не имела возможности узнать что-то о своём даре. Вдруг это поможет мне лучше понять себя?

Она остановилась и склонила голову, стараясь выказать почтение ученице оммёдзи, и всё же чувствовала небольшую вину, ведь не могла рассказать о настоящей причине этой просьбы. Живя в деревне, Цубаки научилась ещё одному важному правилу: когда хочешь что-то скрыть – поведай почти всю правду, но утаи самое главное.

– Я наконец немного научилась читать, хотя раньше думала, что мне в жизни не представится возможности взять в руки книгу! – продолжила она, поднимая взгляд на собеседницу. – И теперь я работаю в святилище, но ты же знаешь, как ко мне относится оммёдзи Итиро, – он никогда не пустит меня в читальню.

– Ладно, – вздохнула Хару, сдаваясь под натиском акамэ. – Только потому, что ты мой друг и надёжный соратник.

Слова отозвались теплотой в груди Цубаки, и её губы невольно растянулись в улыбке. Иметь рядом человека, на которого можно положиться, оказалось гораздо приятнее, чем она думала.

– Я поищу и принесу тебе нужные книги вместе со свитками для обучения.

– Спасибо, Хару-сан! Правда спасибо!

* * *

Серый дымок поднимался к небу, плавно извиваясь, подобно праздничной ленточке на ветру во время фестиваля Танабата⁸⁹. Седьмой день седьмого лунного месяца неумолимо приближался. То было единственное время, когда богиня Инари проявляла благосклонность к своим Посланникам и одаривала подданных новыми званиями в честь встречи на небосводе двух звёзд – Орихимэ и Хикобоси. Именно этого дня больше всего ожидал Юкио, чтобы узнать, достоин ли он подняться на ступень выше и навсегда покинуть святилище Яматомори, став личным слугой богини.

Чутьё подсказывало, что год выдался неудачным и потому даже не стоило надеяться на повышение.

В очередной раз выдохнув терпкий дым, хозяин святилища высыпал оставшийся пепел из трубки в мешочек и взглянул на мерцающие звёзды. Сколько времени он провёл за курением? Луна успела ярко разгореться и проплыть половину неба, но в голове у Юкио так и не прояснилось.

Сбросив с себя испачканное тёмной кровью хаори, кицунэ зашёл в дом и даже не посмотрел в сторону эма, гора которых скопилась на столе за последние дни. Ни он, ни оммёдзи, ни священники – никто не успевал добросовестно выполнять свои обязанности, ведь в тяжёлые времена людям не к кому было обратиться, поэтому они бесконечным потоком шли в храмы. Наверняка в большом святилище Цуругаока Хатимангу⁹⁰ – обиталище древнего божества и защитника всех воинов – тоже было полно работы. Но Юкио не хотел узнавать о делах других ками и уж тем более не хотел тревожить богиню Инари. Если она услышит о том, как на самом деле обстоят дела в Камакуре, точно не примет его.

Юкио уже несколько дней исследовал теневую сторону горы, искал духов, сбежавших в лес, и допрашивал ёкаев, но каждый раз возвращался ни с чем: кто-то намеренно запутывал следы, не давая обнаружить убежище юрэй. Неужели Амэ-онна решила пойти против воли Посланника богини Инари? От этих мыслей Юкио охватила злость, и его пять хвостов загорелись голубым огнём, из-за чего в комнате запахло палёным деревом.

Больше ждать было нельзя.

Он усмирил пламя, успевшее прожечь татами в нескольких местах, и сел перед небольшим чёрным котлом, который грелся на медленно тлеющих углях. Когда хозяин святилища хотел успокоиться, он всегда готовил одну чашу с чаем, и это помогало справиться с гневом, свойственным всем кицунэ, даже тем, кто уже давно стал божеством.

Вода в котле начала медленно закипать – в комнате приятно запахло паром и бамбуком, и Юкио прикрыл глаза, наслаждаясь тишиной. Сзади послышались тихие шаги: кто-то осторожно зашёл внутрь, чуть шурша носками по татами.

– Садись, выпей со мной чая, – предложил хозяин святилища, учуяв знакомый запах. – Вода уже закипела.