Когда оживают Страхи

Одних искателей тихо убивали, травили или душили, других запугивали, третьих дискредитировали. Наиболее упрямых, опытных и умелых уничтожали, когда те собирались в группы перед походом. Застигали врасплох посреди тоннелей, подло атаковали из шахт и воздуховодов. А затем поодиночке растворялись во тьме технических ходов как призраки. Ориентировались в коммуникациях, похоже, не хуже паренька-бледного, прирученного Айомхаром.

Стоит ли удивляться, что первые потери наемники понесли, когда напали на меня? Ибо пусть и запоздало, но я почувствовал, сумел оказать сопротивление. И, признаться, испытал некую тень удовлетворения, когда обнаружил в логове Лиама пару изрядно помятых бойцов, бросавших на меня недобрые взгляды. Повторить бы урок. Да ни кастеты, ни револьвер, конечно, не вернули.

Из того снаряжения, что изначально взял в набег на грот дяди, отдали крохи. Одежду, аптечку, набор инструментов взломщика, поруч с гарпуном и лебедкой… вот и все. Кастеты Лиам взвесил в ладонях, ухмыльнулся и сказал:

– Забавные штуки. Помню-помню ту дыру. Пополнят коллекцию. Буду иногда доставать и ностальгировать.

Монетки и прочие артефакты тоже присвоил. Револьвер отобрала Мора. Как и полный комплект патронов, а также изнаночные батареи, ключ, ампулы с деактиватором. Про последние Кэмпбелл отдельно и особо дал напутствие:

– Вернешь ему, если станет по-настоящему туго.

– И что тогда? – хмыкнула рыжая. – Разом победит Вестников?

– Нет, – хохотнул Лиам, – но продержитесь чуть дольше.

В ответ женщина лишь зло сплюнула, одарив бывшего ученика Дампира неприязненным взглядом. А я незаметно закусил губу. Ведь если б Кэмпбелл не знал о предназначении состава. Вколоть украдкой, а затем воспользоваться мощью той стороны, нейтрализовать врагов.

Но Лиам знал, что оковы можно снять. Еще в те времена Старик пользовался ложным селенитом, учил работать с ним и меня. Знал и хитрости по сокрытию артефактов, инструментов. И потому ощупал каждый шов одежды, отыскал потайные карманы и ленты. Осмотрел ключ, вертя перед искусственным глазом, и хмыкнул:

– Незатейливо. Но остроумно.

Что имел в виду – метод копирования или саму теургическую вязь, – осталось загадкой. Не важно. Плохо то, что я оказался без козырей в рукавах. Сознавал, что чем меньше побрякушек тащу в Лимб, тем лучше, но все равно чувствовал себя почти голым.

Беспомощность вообще неприятное ощущение.

И, пожалуй, единственное, что утешало: я сделал все возможное для Брана с Коулом. Худо-бедно стабилизировал состояние раненого, убедился в том, что им дали какие-то матрацы, запас воды и еды. И что люк помещения надежен, можно открыть лишь изнутри, есть запас кислорода и портативный рекуператор. Сие давало хоть и зыбкую, но надежду, что продержатся, пока вернусь. А я придумаю, как их оттуда вытащить и провести мимо своры вооруженных мерзавцев. Если выживу, конечно. В чем я сомневался.

Вновь раздалось приглушенное хлюпанье и плеск. Потом опять. Второй фонарь прибавил света, и коридор слегка удлинился, мрак отступил, обнажив участок голых стен в сколах и наплывах, потолок со связками кабелей и клыками солевых сталагмитов, пятнами плесени. Тени выбравшихся из затопленного хода людей беззвучно заметались вокруг, нагоняя жути.

За плечо тронули. Повернув голову, я увидел Мору – в таком же старом потрепанном скафе и шлеме-трехболтовке, как у меня, – напряженное бледное лицо за мутным стеклом иллюминатора. Рыжая протянула гаечный ключ и буркнула:

– Пойдем в респираторах. Переодевайся. И без глупостей.

Я промолчал, но ключ взял. Отвинтил болты, перекрыл подачу воздуха из баллона и снял шлем, осторожно вдохнул.

Холодно. Не так чтоб окоченеть на месте, но неприятно. Воздух сырой и тяжелый, наполненный резкими запахами. Звуки стали четче и громче, болезненно ударили по ушам. Но тем контрастнее тишина, окружающая нас, – шумных, живых, теплых. Мертвенная и зловещая, практически бездонная, ждущая, когда глупцы двинутся вперед. И тогда на пару с мраком она примет нас в свои объятия, поглотит и растворит.

Невольно поежившись, я выдохнул облачко невесомого пара. И сообразил, что сердце сменило ритм, а в голове возникли далекие отзвуки мигрени. Торопливо подтянул мешок, распаковал и первым делом натянул респиратор со встроенным миниатюрным фильтром-рекуператором. Лишь затем отдал гаечный ключ наемнице, снял костюм и надел свитер, любезно предоставленный кем-то из бандитов, сверху куртку, закрепил поручи, аптечку и сумку-планшет с мелочовкой, повесил на пояс фонарь.

– Какое симпатичное место, – произнес Том, в свою очередь сняв шлем. Глубоко вдохнул, посмотрел во мрак и с удовольствием зажмурился. – Здесь пахнет смертью.