Когда оживают Страхи

Да, наверное, самое верное решение. Но я слишком далеко зашел, чтобы отступить. Самому хотелось выяснить, ради чего разразилась суматоха вокруг древней книги. Да и козырь нужен. Без летописи разговор с Лиамом не сложится. К тому же, пусть я и заставил Нолана забыть о моей второй личности, но рано или поздно инквизиция или тайная служба доберутся до основ. Раскопают неприятные подробности об одном скандальном наследнике Старшей семьи, вдруг вернувшемся из небытия. И тогда лишь благодаря чему-то достаточно ценному можно будет откупиться от назойливого внимания.

Но и лезть напролом тупо.

Глубоко вздохнув, я встал на колени и осторожно выглянул из окна. Прислушался. Окинул внимательным взглядом площадь и особенно здание напротив.

Разрушений здесь немного. Никто не устанавливал баррикады. Никто не пытался защищать. Сие место покинули, ушли если и неспокойно, то спланированно, оставив на произвол судьбы здания, вещи, воспоминания. Оставив навсегда, без надежды вернуться, на растерзание времени и тлену.

Тлена, кстати, немного. Площадь считалась одной из главных, и строители старались, делали крепко и красиво. Проложили гранитом и мрамором, и каменные плиты достойно выдержали гнет столетий. Здания почти не обветшали. От того же фасада академии веяло гордостью и величием, мужественная сила сквозила в каждой линии массивных квадратных колонн и стрельчатых окон, в тяжести бронзовых ворот.

В былые времена тут было шумно и красиво. Когда молодые улыбчивые кадеты в строгой форме маршировали перед зданиями. Девушки провожали их влюбленными взглядами, а старшее поколение радовалось выправке будущей опоры Тары.

И даже несколько мрачноватое здание библиотеки не портило впечатления. От него тянуло знаниями, мудростью. Сразу ясно, что за теми окнами хранятся труды великих мыслителей. Обилие бронзы и меди в оформлении, множество старинных статуй вокруг подкрепляло впечатление.

Наверное, я был бы не прочь посидеть на одной из многочисленных скамеек перед библиотекой в обнимку с какой-нибудь интересной книгой и кружкой ароматного травяного грога в руках. Поглазеть на барышень, на памятник последнему королю в центре площади, изображающий высокого широкоплечего мужчину в длинном плаще, с гордым профилем воина и короной в форме обруча, что стягивал лысеющий череп.

Лишь грязные запыленные окна да блеклый свет умирающих ламп свидетельствовали об упадке. Пожалуй, и пятна плесени, целые грибницы, заполонившие крыши. Но если прищуриться и попытаться не обращать внимания на отпечатки времени, можно представить, каким являлось место давным-давно. Светлым – над крышами стояли вышки мощных прожекторов, сейчас мертвых, – шумным и пестрым. В толпе мелькали бы и кадеты, и церковники, праздные гуляки, порой загадочным призраком проплывал бы одинокий теург. Звучали бы голоса, смех и музыка…

Вздрогнув, я отмахнулся от придуманной картинки. И снова внимательно осмотрел площадь, освещенную лишь тусклыми зеленоватыми «ночными» фонарями. Наверное, именно из-за света создавалось впечатление загадочности, мистицизма. Мутные окна безразлично взирали в пустоту, тени таились у входов и лестниц, у постамента памятника, и тишина, густая, как патока из сладких водорослей. Здание Анклава внушало какой-то трепет: мрачное, украшенное готическими узорами, с узкими окнами на приличной высоте, без какого-то видимого входа внизу. Оно больше походило на крепость, коей на самом деле и являлось.

Последний оплот теургов. Легендарных людей, повелевавших Изнанкой на неизвестном нам уровне, способных творить удивительные вещи. Людей, которые если не правили миром, то весьма значительно на него влияли.

Как бы то ни было, но опасностей я не видел и не чувствовал. Площадь оставалась покинутой, безжизненной. Исчадия бродили где-то вдалеке, а в окрестностях концентрация мрака оставалась относительно небольшой. Что странно, напряжения в Изнанке обычно притягивают демонов. Что-то не так в обители?..

Поколебавшись, я достал из планшета окуляры, но после минуты возни признал – бесполезны. Разрешение инструментов не позволяло видеть четкую структуру с такого расстояния, одни из стекол мутнели от большой концентрации мрака в Изнанке, другие резали взгляд ярким светом.

И тогда я решил рискнуть. Чуть прикрыл глаза и медленно потянулся к дару, попытался взглянуть в пассивном режиме. По нервам резануло острой болью, а в уши проникли голоса: чудовищные, хриплые и злобные, но завораживающие потусторонней мощью. Мир посерел и будто истончился, краски исчезли, вокруг закружились черные ломкие хлопья.

Зашипев сквозь зубы, я резко оборвал контакт с Изнанкой. Передернул плечами и выругался – слишком много Тьмы. Везде. И голоса… если послушать чуть дольше, можно сойти с ума.