Когда оживают Тени

В ответ женщина лишь зло сплюнула, одарив бывшего ученика Дампира неприязненным взглядом. А я незаметно закусил губу. Ведь если б Кэмпбелл не знал о предназначении состава. Вколоть украдкой, а затем воспользоваться мощью Той стороны, нейтрализовать врагов.

Но Лиам знал, что оковы можно снять. Еще в те времена Старик пользовался ложным селенитом, учил работать с ним и меня. Знал и хитрости по сокрытию артефактов, инструментов. И потому ощупал каждый шов одежды, отыскал потайные карманы и ленты. Осмотрел Ключ, вертя перед искусственным глазом, и хмыкнул:

«Незатейливо. Но остроумно».

Что имел ввиду — метод копирования или саму теургическую вязь, — осталось загадкой. Не важно. Плохо то, что я остался без козырей в рукавах. Сознавал, что чем меньше побрякушек тащу в Лимб, тем лучше, но все равно чувствовал себя почти голым.

Беспомощность вообще неприятное ощущение.

И, пожалуй, единственное, что утешало — я сделал, что мог для Брана с Коулом. Худо-бедно стабилизировал состояние раненного, убедился в том, что им дали какие-то матрацы, запас воды и еды. И что люк помещения надежен, можно открыть лишь изнутри, есть запас кислорода и портативный рекуператор. Сие давало хоть и зыбкую, но надежду, что продержатся, пока вернусь. А я придумаю, как их оттуда вытащить и провести мимо своры вооруженных мерзавцев.

Если выживу, конечно. В чем я сомневался.

Вновь раздалось приглушенные хлюпанье и плеск. Потом опять. Второй фонарь прибавил света, и коридор слегка удлинился, мрак отступил, обнажив участок голых стен в сколах и наплывах, потолок со связками кабелей и клыками солевых сталагмитов, пятнами плесени. Тени выбравшихся из затопленного хода людей беззвучно заметались вокруг, нагоняя жути.

За плечо тронули. Повернув голову, я увидел Мору — в таком же старом потрепанном скафе и шлеме трехболтовке как у меня, напряженное бледное лицо за мутным стеклом иллюминатора. Рыжая протянула гаечный ключ и буркнула:

— Пойдем в респираторах. Переодевайся. И без глупостей.

Я промолчал, но ключ взял. Отвинтил болты, перекрыл подачу воздуха из баллона и снял шлем, осторожно вдохнул.

Холодно. Не так, чтоб окоченеть на месте, но неприятно. Воздух сырой и тяжелый, наполненный резкими запахами. Звуки стали четче и громче, болезненно ударили по ушам. Но тем контрастнее тишина, окружающая нас — шумных, живых, теплых. Мертвенная и зловещая, практически бездонная, ждущая, когда глупцы двинутся вперед. И тогда на пару с мраком примет в свои объятия, поглотит и растворит.

Невольно поежившись, я выдохнул облачко невесомого пара. И сообразил, что сердце сменило ритм, а в голове возникли далекие отзвуки мигрени. Торопливо подтянул мешок, распаковал и первым делом натянул респиратор со встроенным миниатюрным фильтром-рекуператором. Лишь затем отдал гаечный ключ наемнице, снял костюм и надел свитер, любезно предоставленный кем-то из бандитов, сверху куртку, закрепил поручи, аптечку и сумку-планшет с мелочевкой, повесил на пояс фонарь.

— Какое симпатичное место, — произнес Том, в свою очередь сняв шлем. Глубоко вдохнул, посмотрел во мрак и с удовольствием зажмурился. — Здесь пахнет смертью.

— Дерьмом тут пахнет! — глухо прорычал четвертый и последний участник экспедиции, здоровенный детина по имени Олифф. Обнажил редкие желтые зубы в оскале, поскреб свой свернутый на бок нос, мясистые щеки и толстую взопревшую шею. С отвращением содрал скаф с плеч и принялся со скрипом расчесывать выпуклое пузо. — Дрянь! Что за ублюдок носил костюм до меня? Задница зудит. И холодно. Сдохнем мы тут. Сами к Дьяволу в пасть полезли.

— Неужто лихой парень чего-то боится? — пустил шпильку белобрысый маньяк, разбираясь с застежками. — Я думал, ты готов сплясать джигу с чертями.

— Грешное с праведным не путай, — напрягся детина и сложил толстенные руки на необъятной груди, отчего стали видны многочисленные каторжные татуировки на запястьях. Так и застыл с обвисшим на пузе скафом, хмурый и бледный. — С бесовщиной заигрывать никто в своем уме не станет.

— Так чего сюда поперся?

— Лиаму не отказывают.

— Ха! Так и знал — сопляки на рудниках вкалывают, — фыркнул блондин. — Одни брызги в глаза и умеете пускать. А по факту шестеркой был, шестеркой и остался. Если тебя использовали именно так, а не в качестве… хм, альтернативы.

— Что ты сказал? — рявкнул Олифф. С невероятной для такой туши скоростью рванул вперед и схватил Тома за горло, без всяких усилий приподнял над землей. — Я тебе шею сейчас сломаю, червяк! Тварь!

В ответ маньяк лишь ухмыльнулся, хоть и начал задыхаться. Подмигнул и указал взглядом куда-то ниже. Великан проследил и замер, так как увидел направленный ему в живот длинный кортик, готовый прорвать кожу и плоть, вонзится глубже.

Когда успел выхватить? Движение невероятно быстрое, виртуозное.

— Нууу… даффай… — просипел Том, продолжая издевательски ухмыляться несмотря на то, что ноги болтались над землей как у куклы.