Когда оживают Тени

Когда грохот крови в ушах стих, я осознал, что по спине, лбу и рукам стекает холодный пот. А сам сижу на корточках и хватаю ртом воздух, борясь с подступающей тошнотой от мимолетного контакта с разумом чужой могучей сущности. Но вокруг тишина и сумрак, свет из коридора навевает умиротворение. Ничем не ударило, не обожгло, не попыталось парализовать или распылить. Лишь боль в руках стала сильнее от близости неизвестного генератора.

Раз уже здесь, надо осмотреться. Кажется, тварь ушла, так и не почуяв меня.

С трудом вздохнув, я поднялся и на цыпочках прокрался к выходу из комнаты. Осмотрел тонущий в зеленоватом сумраке коридор и покачал головой — богато жили предки. На полу гнилая ковровая дорожка, а стены обиты истлевшими и рассохшимися сейчас деревянными дощечками. Рамы картин на стенах тоже деревянные, но укрепленные какими-то энергетическими контурами, из-за чего и древесина, и полотна выглядели свежо и ярко. Люстры в виде жемчужных шаров светили слишком мягко, электрические на такое не способны.

Взглянув на ближайшую картину, я увидел маленькую девчушку в нарядном платьице с игрушкой в руках. Серьезную, почти насупленную, но оттого потешную. За спиной стояла милая светловолосая девушка, голубоглазая и румяная — видимо мать. Справа строгий отец — лет сорока на вид, усатый, с легкой сединой в висках мужчина с умным пристальным взглядом. Возможно, тот самый лорд. Или дальний предок, кто знает.

Люди на полотне казались почти живыми, и я невольно захотел прикоснуться к раме. Но удержался, с сожалением отступил. Выкачивать энергию из такой вещи грешно, а тащить за собой глупо. Пусть висит.

На соседних картинах изображения поверхности — горы, леса, города. Иногда другие люди: старики, женщины и мужчины, дети. Но я не обращал внимания. В иной бы ситуации попытался унести хоть парочку — на черном рынке стоят немало. Но сейчас нужно нечто другое. И потому прошел вдоль коридора, очутился в большом зале — гостиной, судя по всему.

Со светом тут почему-то хуже, комната тонула в густом сумраке. Я увидел несколько гранитных и металлических столов, какие-то шкафы, груды грязи, тряпья и ржавых пружин, оставшихся от диванов и кресел. На полу валялась битая посуда, заросшие грязью бутылки. Но как ни странно никаких следов жизнедеятельности людей, обитающих тут многие месяцы в осаде Тьмы, запертых в особняке как в клетке.

Или машина дала сбой? Оказалась не так эффективна, как рассчитывали создатели, и Тьма успела пожрать обитателей дома?..

Очередные вопросы в пустоту.

Я взглянул на гнозис-компас и прошел насквозь через зал, поднялся по лестнице на второй этаж. Там, проблуждав по коридорам, нашел нужную дверь — тяжелую и массивную, с несколькими замочными скважинами. Достал из планшета окуляры, затем, убедившись — защиты нет, набор отмычек. Повоевал несколько минут, но сумел разобраться с секретом и осторожно распахнул створку.

Внутри горела настольная лампа, дающая теплый желтоватый свет. Блики играли на столешнице письменного стола и стеклах шкафов, металлических перьях и бутылочках для чернил, статуэтках. Но плесень и прах сожрали великолепие кабинета, уничтожили бумаги, обивку мебели. Тут тоже пахло запустением и смертью. Но в отличие от иных комнат веяло и холодком Изнанки.

То есть веяло чуть больше, чем отовсюду. Так как, неизвестная машина, спрятанная по ощущениям где-то в подвалах особняка, продолжала стабильно источать импульсы. Однако те в свою очередь никак не влияли на реальность. По крайней мере, я не замечал.

Безошибочно определив направление, я направился к шкафам, открыл застекленную створку и увидел несколько мелких предметов, аккуратно разложенных на когда-то дорогом и красивом бархате, а ныне на гнилой ветоши. Небольшой кортик, несколько перстней и медальонов, бронзовый ключ, горсть разноцветных бусин.

Некоторая часть богатств местного лорда.

К сожалению, напрямую изучать артефакты я сейчас не мог. Потому достав из планшета круглый металлический диск со сложными узорами, прикоснулся краем устройства сначала к ножу, потом поочередно к кольцам и прочим вещицам. И каждый раз внимательно изучал вспыхивающие на тарелке части узоров и символов, мучительно вспоминал расшифровки.

Хороший прибор. А раньше приходилось таскать в заплечном мешке целый ворох тяжеленых устройств. Но лет пять назад вместе со Стариком решились поэкспериментировать, создали вот такой универсальный считыватель. Не без изъяна, мог распознать только зашитые в него контуры, но и это зачастую здорово ускоряло работу, позволяя быстрее найти стандартные фрагменты узоров и приблизительно понять, для чего предназначен тот или иной артефакт.