Когда оживают Тени

Но я почему-то тянул время. Может, из упрямства. Ведь обидно отступить в шаге от цели. Или сработала та же интуиция, надежда на чудо. Но я продолжал упрямо сидеть в келье и наблюдать за зданием Анклава из окна.

Спустя минуту ругани с самим собой я решил, что изучу обитель поближе, попытаюсь взломать для успокоения совести. И большим усилием воли заставил себя удержаться от порыва побежать наружу тотчас. С отгоняющим Тьму механизмом уже сталкивался, и глупо вляпаться в то же дерьмо.

— Терпение, — пробормотал я.

Честно выдержал паузу, внимательно наблюдая за окрестностями. Попутно извлек из Планшета имеющиеся индикаторы и приборы, замерил и записал уровни напряженности Изнанки вокруг здания теургов, повозился с настройкой окуляров и прикинул, сколько энергии осталось в глазе Стража, хватит ли на какое-либо воздействие.

На исходе получаса я сумел определить, что ловушек вокруг обители нет. Реальность вроде бы не расслаивалась как в особняке наверху, исчадия пока бродили вдалеке. А значит, можно попытаться…

Если где-то рядом не прячется тот, бестелесный.

— Ладно, — сказал я самому себе. Сложил инструменты и встал, прокрался по коридору к лестнице и спустился на первый этаж храма той же дорогой, что поднимался. Еще раз мельком глянул на статую Христа, и нерешительно застыл у выхода.

Что все-таки не нравилось в окружающем?..

Сомнения сгустились, а нерешительность заставила замереть буквально на пороге. Казалось, будто за площадью кто-то внимательно наблюдает. Но я не мог зафиксировать ощущения, чужих эмоций. Предчувствие просто на уровне интуиции, что можно назвать паранойей.

Но и привычка доверять собственным фобиям не раз спасала.

Посмотрев на маячащее впереди здание, я поднял левую руку и задумчиво потрогал темное пятнышко на ладони. У меня ведь есть последний козырь в рукаве. Знать бы, как им пользоваться. Тогда, при встрече с Мерти получилось случайно. Потом Тени приходили на помощь лишь когда находился в опасности.

Или сам неосознанно звал? Кто ж разберет. От идеи намеренно использовать подарок До я долго отказывался. Но пока откровенного плохого со мной не происходило. Более того, выяснилось, что и Тьма никак не реагирует на Тени, не видит и не ощущает. И это интересно, так как могло спасти.

Рискнуть? Ради того, чтобы успокоить не в меру разбушевавшуюся манию преследования?..

Я попытался вспомнить свои ощущения во время ухода в Тень, сжал и разжал кулак, мысленно позвал неведомую силу. Но сообразил, что творю откровенную хрень, и кисло усмехнулся. Действую как маленький ребенок, что, начитавшись сказок о волшебниках, пытается запустить огненный шар из ладони. Но в реальности немного сложнее и проще одновременно.

Отступив на шаг вглубь притвора, я оглянулся, будто в поисках подсказки. Взглянул на статую в молельной, на висящую на стене лампу — едва тлеющую, издающую болезненный треск. Нечаянно задел ботинком обломок камня и посмотрел под ноги.

Тень… Моя тень.

То разбивалась на несколько тусклых и бледных, то густела, становилась почти вещественной.

Дурацкая мысль заставила замереть, я чуть не отмахнулся от досады. Но через миг вернулся к дикой идее. Боясь того, что не получится, и еще больше опасаясь успеха, присел на корточки и посмотрел на тень.

Тень посмотрела на меня.

Мотнув головой от неожиданно странного ощущения, звенящего и ясного, я затаил дыхание — неужто так элементарно? А затем медленно потянулся и притронулся к тени левой рукой, схватил как невесомую простыню.

И Тень отозвалась, подалась навстречу как ткань. Я встал и поднял ее как оброненный плащ, и вновь поддавшись наитию, шагнул внутрь как в тоннель.

Лимб вряд ли можно назвать теплым и комфортным местом. Но именно сейчас я по-настоящему понял, что такое холод. Мороз ударил как плетью — хлестко и больно, наотмашь. Кожа моментально онемела, а дыхание перехватило, в ушах зазвенело.

Но, справившись с первым ударом стужи, я моргнул и сообразил, что краски почти привычно исчезли. Не так, как происходило в Изнанке. Там мир заливало белым, и реальные предметы казались темными росчерками во мгле. Здесь иначе. Объем и текстура сохранялись, но окружающее приобретала некую прозрачность и эфемерность, черные и белые тона в сотнях вариаций заполоняли все вокруг.

А еще чрезвычайно обострялись ощущения. То, что ранее ускользало от внимания, становилось чертовски ясным. Вот как сейчас.

Тьма вихрилась вокруг роем аспидных хлопьев. Как пепел на картинах древних художников. Тишина наполнилась невнятными звуками — шорохами, ударами, голосами.

Поморгав, я вернулся к проему двери. И отчетливо увидел за полупрозрачными силуэтами зданий движущиеся вдалеке густые кляксы. От них веяло опасностью, голодом и нечеловеческой тоской.

Вестники, и твари рангом пониже.