Когда оживают Тени

Сын грандлорда преувеличенно мрачно посмотрел в пустую рюмку и плеснул себе из бутыли, подлил дельцу. Со скорбным видом, будто поминал, отдал посудиной салют и сделал большой глоток. Хотел добавить нечто явно едкое и крайне ироничное, но в тот момент в зал ворвалась новая компания. Сплошь портовые рабочие, в плотных комбинезонах, потные и грязные, грубые.

Шумно уселись за стол неподалеку, принялись заказывать выпивку и закуску. И между делом ожесточенно спорили, размахивали руками. Звучали слова «стачка», «достали», «хватит терпеть» и прочее, свидетельствующее о крайней степени раздражения.

— И эти о том же, — пробормотал Коул, прислушавшись. Заметил вопрос в глазах и скорчил кислую мину: — В Таре неспокойно, Орм. Ты выбрал не лучшее время, хотя понимаю, что от тебя зависело немногое. В городе волнения.

— Связанные с чем? — заинтересовался я.

— Как обычно, — сделал неопределенный жест делец. — Дайте больше воздуха, больше жилого пространства, всяческих благ, достойную зарплату, поменьше рабочий день.

— Такие настроения вроде бы стабильно возникают раз в пятилетку.

— Ну да. У одних денег много, у вторых нет в принципе. И терпение тех, кто сидит вдалеке от кормушки, периодически истощается. Последние набеги фоморов на Пограничье подорвали поставки ресурсов, после конфликта с Дальними экономику лихорадит. Часть людей потеряла работу, другой теперь приходится вкалывать за гроши, чтобы не протянуть ноги. Наши воротилы вместо того, чтобы искать альтернативы, увеличивают налоги и урезают зарплаты. Работяги люди терпеливые, но когда прижимает, начинают бастовать… в лучшем случае.

— Похоже, все серьезно.

— Более чем. Обычно волнения длятся недолго. Людям надо кормить семьи, а торчать на профсоюзных собраниях слишком больно для кармана. Но тут явно кто-то подливает нефти в огонь, подкармливает. Людишки и за молоты хватаются, громят магазины и склады. Таких ловят, арестовывают, сажают в тюрьмы и топят, но без толку. К тому же появились народные герои.

— Ты о чем?

— О Мстителе в маске, — втянулся в разговор Фергюс, перестав изображать праведный гнев. — Появился недавно. Бегает с перевязанной бинтам рожей, в черном плаще. Режет глотки одичавшим от жадности промышленникам. Главарей уличных банд тоже на досуге истребляет. Аристократы и торгаши бесятся, чернь ликует, а гварды с ног сбились, но поймать не могут. Малый как заговоренный, ускользает от облав и ловушек.

— Вот как, — протянул я, сразу вспомнив типа, с коим столкнулся в техническом тоннеле. — А на самом деле? Обычный душегуб?

— Намекаешь, что у кого-то на довольствии? — сразу догадался Проныра. — Понятия не имею. Кто-то из лордов мог прикормить, и под видом борьбы со злодеями бросить устранять неугодных. Отношения между Домами постоянно напряженные, а теперь вообще скатываются в полное… хм… ну, ты уяснил. Плетут интриги, надеются пожрать конкурентов, подставить, ослабить. Того и гляди схлестнутся. Махон грызутся с Флиннами, Мур с Молоуни.

— А МакНамара?

— Солдаты до мозга костей, не любят распри. Пока держатся в стороне. Как и Суини вместе с Браун. Первых интересуют балы, картины и музыка, театры, а вторые продолжают играть в беспристрастность. Верховные судьи, что поделать.

— М-да, — озадаченно произнес я, попытавшись переварить информацию. — Попахивает неприятно.

— Запах твоего детства, Ормонд, — съязвил МакГрат. — И лишь часть зловонной лужи. В палате Представителей своя возня. Торгаши продавливают повышенные цены на воздух, церковное окружение хочет больше храмов и ужесточение законов, полное расформирование Лиги. Но хуже реваншисты. Эти рвут глотки в открытую, устраивают нападения, взрывают бомбы на площадях.

— М-да, — пробормотал я.

— И вы спрашиваете, отчего не хочу цепь, — скривился сын гранда. — Если начнешь разбираться, измажешься с головы до ног.

— Ты точно не МакСуини? — с сомнением спросил Коул. Склонил голову и пристально посмотрел на начавшего краснеть поэта. — А то мало ль какие тайны у правящего рода. Вдруг усыновили. Или…

— Обладай ты дворянским титулом, я бы вызвал тебя на дуэль, воротила.

— Значит, чертовски повезло, что я из простых.

— Чернь в отличие от благородного человека можно заколоть на месте за оскорбление. И без предупреждения.

— Ты путаешь столетия, милый принц. Сейчас такое не поймут и не простят.

Друзья привычно сбились на перебранку. Фергюс горячился, сыпал угрозами и сквернословил как портовый грузчик, стучал по столу кулаком. А Коул играл политика, иронизировал и едко подкалывал с абсолютно непроницаемым лицом, отчего реплики казались забавнее.

Впрочем, приятели не забывали угощаться ромом. Случались моменты, когда казалось, что вот-вот вцепятся друг другу в глотки, меня это не обманывало. Изначально собрались, чтобы отпраздновать мою победу. Но когда победа стала равна поражению, решили как-то отвлечь от тягостных мыслей, удержать от опрометчивых поступков.

Попытку я оценил по достоинству. Подыгрывал, смеялся, шутливо успокаивал. Но продолжал размышлять.