Когда падают звезды

Не дождавшись ответа, Козлянинов перевел задумчивый взгляд в окно. Оно занимало половину стены и выходило на галерею — узкий балкон, тянувшийся на корме от одного борта до другого. Деревянные переплеты этого окна образовывали решетку. Между ними были вставлены небольшие квадратные стекла, и они подрагивали под напором ветра, дующего с востока на запад. Вода, вскипая за кормой, шуршала, пела, посвистывала, и легкие ее звуки наполняли каюту.

Капитан думал о своих пассажирах, вернее, о пассажирке. Сегодня он наблюдал за их погрузкой на «Хотин». Конечно, сундуков, корзин и баулов они привезли на Старо-Каменную пристань немало. Большие трудности доставили лошади. Особенно, один — красивый серый жеребец совершенно дикого нрава. Но госпожа Аржанова усмирила его. Как собачонка, взошел он вслед за ней на крутые сходни. Она же обнимала коня за шею и говорила ему ласковые слова, точно животное может понимать человеческую речь.

Ранее она сообщала ему о своей солдатской команде. Он ожидал увидеть отставных седоусых ветеранов или инвалидов, часто нанимающихся к господам охранять дома и поместья. Однако, послушные ее приказам, на Старо-Каменную пристань вступили люди действительной военной службы, молодые, рослые, сильные, с отменной выучкой и сноровкой. Где она взяла их? Почему они подчинялись ей как офицеру? Зачем вся эта элитная компания направляется в Гёзлёве, захваченный мятежниками?

Между тем никаких вопросов вдове подполковника Ширванского полка задавать не следовало. Чрезвычайный посланник и полномочный министр Веселитский предупредил капитана об этом.

Вздохнув, Козлянинов повернулся к гостям. Они по-прежнему сидели неподвижно на стульях, привинченных к полу, и держали в руках рюмки с бенедиктином.

— Лучший опыт мореплавания я получил, когда в молодости служил на английском флоте, — произнес он.

— Вы побывали на разных океанах? — спросил Мещерский.

— Да, разумеется.

— Что запомнилось вам в дальних странствиях?

— Однажды я пережил бунт на корабле…

Тут Аржанова взглянула на капитана с интересом. Сделав столь неожиданное признание, он как будто сразу сломал лед отчуждения между ними. Ей трудно было рассчитывать на такое, да еще в самом начале плавания.

Коротко, но точно строя фразы, Козлянинов повел рассказ. Будучи уже штурманом, он нанялся на парусник, идущий из Плимута в Бомбей с грузом для колониальной армии. У западных берегов Африки судно попало в полосу затяжных штилей. Запасы провизии уменьшались с катастрофической быстротой, а капитан, человек грубый и надменный, изнурял команду бесконечными авралами, пытаясь в ходе сложных маневров парусами ловить ветер и двигаться к цели. Во главе заговора встал боцман. Но не все матросы поддерживали его.

Бунтовщики умело спровоцировали драку на квартер-деке, перед шканцами. В ход пошли ножи, молотки, палки. Став спиной к спине, штурман Козлянинов и тиммерман[23] Бредшоу сумели пробиться к юту, где сгруппировались сторонники капитана. Хорошо, что Роберт никогда не расставался со своим кортиком.

Кортик сыграл большую роль. Им был смертельно ранен боцман, капитан же уцелел, и колеблющиеся перешли на его сторону. Бунтовщиков заставили сесть в шлюпку и отплыть от корабля. Им дали компас, три бочки пресной воды и бочку сухарей. С тех пор Козлянинов никого из них не видел. Штиль продолжался на Атлантическом океане еще пять дней. Затем подул гарматтан, ветер из Сахары, порывистый, жаркий, пыльный. В Бомбей они пришли через полтора месяца.

В конце этого рассказа Аржанова смотрела на Бредшоу с немалым уважением. Англичанин вполне дружелюбно улыбнулся молодой леди и сжал ладонью рукоять своего знаменитого кортика. Мещерский принялся рассуждать о том, легко ли завладеть судном, затерянным среди водных пространств. Капитан отвечал ему уклончиво.

— А почему Роберт называет вас командором? — спросила она.

— Не люблю я, Анастасия Петровна, нынешние нововведения. По-моему, звучит нелепо: «капитан бригадирского ранга». Смахивает на сухопутные войска, где тоже есть бригадиры. Другое дело — «Устав Морской», государем Петром Великим написанный! Мой чин там обозначен четко и просто — капитан-командор.

— Можно и мне называть вас командором?

— Буду только рад, сударыня…

Глава шестая Ветер, волны, паруса

Когда «Хотин» и «Хопер» миновали мыс Чауда, взору мореплавателей открылся просторный Кафинский залив и город Кафа на пологом, каменистом западном его берегу. Вид он имел внушительный: крепостные стены высотой до двенадцати метров и 26 боевых башен, по большей части прямоугольных, трехэтажных. Башни и стены украшали зубцы, но они не являлись декоративными деталями. Зубцы, мерлоны и кремальеры служили защитой для лучников и арбалетчиков, отряды которых при владычестве генуэзцев составляли гарнизон крепости. Итальянцы впервые появились здесь в 60-е годы XIII столетия.