Когда падают звезды.

Дэррек рывком поднялся на ноги, собираясь догнать, а потом молить о прощении, молить, пока не простит. Ту, которая теперь точно ускользала от него как вода сквозь пальцы, и как ни пытайся, ее не вернешь.

— Не смей, — Витор схватил его за локоть. — Не приближайся к ней. Ты можешь доставить ей только боль. Если я увижу тебя возле Майи, в живых ты не останешься, — хоть его угрозы и не заставили бы Дэррека отказаться от задуманного, но в голове возникла мысль, что появись он сейчас у нее на глазах, Майя может не выдержать. Его нежная Майя, которую он должен был защищать, может не выдержать. А он сам вместо защиты загнал ей в грудь кинжал, под самую рукоять.

— Пусти, — он выдернул руку, отошел к ближайшему дереву. Черт бы тебя побрал, Дэррек Мэйденстер! Настолько жалким и ничтожным существом он не чувствовал себя еще никогда. Когда удар обрушился на ствол, кора разлетелась в стороны.

Витор не знал точно, зачем он это говорит, вряд ли чтобы успокоить бушующего сейчас Дэррека, хоть он и не испытал удовольствия от мести, которая произошла случайно, жалеть мужчину тоже не собирался. Его муки совести, если они, конечно, продлятся чуть дольше, чем этот вечер — ничто, по сравнению с тем, что только что услышала Майя.

— Я найду ее, — Витор поднялся. — Сделай что-то с этим сумасшедшим, — он ударил по плечу, казалось, пребывающего где-то далеко отсюда Дамиана, который даже не шелохнулся, заслышав удар, и пошел в ту сторону, куда скрылась девушка.

О чем думал Дамиан? Обо всем услышанном. Маленькие кусочки мозаики один за другим складывались в совершенно странную картину. Дэррек, его лучший друг, тот, кого он знает всю свою жизнь, вдруг оказался незнакомцем. Он водил его за нос этими притворными ухаживаниями за Соней, вопросами невзначай о ее сестре, просьбами приглядывать за ней. Дамиан думал, что знает его, а на самом деле не видел дальше собственного носа.

Вот только он был неуверен, что хочет видеть дальше. Было ясно — там скрывается что-то слишком личное.

*****

Майя стояла, уткнувшись лбом о дерево где-то в глубине сада, она сама бы никогда не объяснила, как тут очутилась или как отсюда выбраться. Все было неважно. Она хватала ртом воздух, пытаясь не задохнуться от всего услышанного. Все, что он заставил ее пережить, было лишь потому, что поверил в то, что она способна на предательство. Как больно… Лучше быть незаметной и незамеченной, чем испытывать это.

Когда голого плеча коснулась чья-то рука, девушка вздрогнула. Только не он, кто угодно, хоть сам дьявол, но только не он.

— Он больше не появится в твоей жизни. Все хорошо. Ты веришь мне? — слава богу, обратился к ней голос друга, настоящего, верного друга. Который не нуждается в чьих-либо словах, который верит ей, лишь потому, что она об этом просит. Вот только ответить на его вопрос Майя не могла. Почему они все хотели слышать, что она верит? Чтобы потом можно было предать? Ведь только доверие предается.

Девушка не обернулась, лишь обхватила себя руками, защищаясь от окружающего ее отчаянья.

— Ты будешь счастлива, обещаю, — Витор понимал, что сейчас она не готова отвечать. Что сейчас ей не нужен никто, поэтому был готов терпеливо ждать, когда на смену сухому горю придет гнев, щедро сдобренный слезами. И он пришел, а вместе с ним и необходимость в его теплых объятьях и словах, заставляющих плакать еще больше.

*****

Дэррек стоял спиной к другу, сверля взглядом пустоту.

— Ты все знал. Почему ты мне не сказал? — голос обращался будто из самой преисподние.

— Я знал не все. Я не знал, что происходит между вами.

— Ну и что, черт возьми?! Ты не представляешь, что я натворил… — он заново переживал события той ночи, разрывая собственное сердце на мелкие кусочки. Когда мужчина развернулся, Дамиан непроизвольно отпрянул — таким, друга он еще не видел. Будто его режут, заставляя адски страдать.

Единственное, что он мог сказать, хоть и не веря в свои слова:

— Она простит. Она умная и очень сильная, — перед глазами стояла измученная, но готовая сидеть у кровати больного еще одну ночь, бледнолицая девочка с прозрачными глазами, которую почему-то считали уродом, а ему сейчас она казалась настоящим ангелом.

— Ни за что. Она не простит, — не сказав больше ни слова, Дэррек побрел в сторону дома.

*****

Сколько времени они провели возле дерева, ставшего невольным свидетелем ее горя, Майя не знала. Но в один момент слезы закончились, а вот гнев утихать не собирался. И оказалось, что в гневе мысли становятся на места намного быстрее, чем в панике. Смахнув с щек остатки влаги, Майя отпрянула от друга.

— Все хорошо. Это все не имеет значения. Я хочу вернуться в дом, — скрывая глаза от мужчины, она направилась в ту сторону, откуда, ей казалось, пришла.

Проводив ее странным взглядом, Витор очень скоро нагнал.

К сожалению, Витор понимал, что имеет. Это все имеет значение, и, что самое страшное, это еще далеко не конец.

— Сейчас направо, — послушно кивнув, она свернула.