Когда падают звезды.

Невзирая на то, что не была официально представлена дамам, несмотря на то, что прерывала его рассказ на полуслове, Майя схватила мужчину за руку, привлекая внимание. Бывают моменты, когда желание наплевать на все правила приличия ради чего-то более стоящего, побороть нельзя, да и в этом нет ни малейшего смысла.

— Дамиан, — когда три пары глаз обратились на нее со всей внимательностью, Майя поняла, что даже не знает, что должна сказать. — Витор и герцог… Они… Они ушли в сад…

Как ни странно, других объяснений ему не понадобилось, переглянувшись с герцогиней, Дамиан направился к распахнутой двери.

*****

Гнев бил в висках, словно жидкий огонь. Вот, кажется, и настала пора мести. Дэррек считал, что насладится его медленным, но верным падению, потерей состояния, положения в обществе, готов был тратить на это деньги и время. Но после того, как Винсенет опять вмешался в его отношения с Майей, пусть и не так как тогда, ему показалось, что и разбитое в кровь лицо сможет пока что его удовлетворить.

Миновав арку, Дэррек оказался на балконе. Как назло, тут толпилось слишком много шушукающихся и прячущихся по углам парочек. Спустившись по лестнице, он направился вглубь сада даже не оборачиваясь — герцог все равно был уверен, что Витор идет за ним.

Так и было — убедившись, что из-за ровно остриженных кустов-стен их не видно, Дэррек развернулся и встретился взглядом с гневными бесцветными глазами.

— Ты хоть представляешь, что она из-за тебя пережила? — Витор шел за герцогом с одним желанием, он хотел избить его настолько сильно, чтобы он почувствовал боль, доставленную беззащитной девушке. А ее было предостаточно, он не сомневался.

Первым делом, вернувшись, после того, как Соня сделала его самым счастливым человеком, он хотел поделиться этим с той, для кого весть была бы, наверное, не менее радостная, чем для него самого. С той, чьей стойкостью он восхищался, которой неведома была зависть. Но Майи не было возле отца, а вместо ответа на вопрос, где же она, граф лишь загадочно улыбнулся, кивнув в сторону танцующей толпы. Знал бы граф Дивьер, с кем именно танцует его дочь, не стал бы так радоваться сему факту.

То, что танец не доставляет ей никакого удовольствия, читалось по озирающемуся вокруг лицу, а направленный на нее сверху жадный, какой-то слишком темный взгляд не оставлял сомнений, что лучше этот фарс прекратить, что он и сделал.

— Что она пережила из-за меня? — большей глупости от Витора Дэррек услышать не ожидал. Если он пытается таким образом заставить его забыть, как именно он хочет его избить, Винсенту светило совсем скоро разочароваться. — Дай-ка подумать… Смотря на такого дрыща, как ты, думаю, несколько не самых плохих ночей своей жизни.

Витор сжал кулаки, понимая, что совсем скоро слова потеряют всякий смысл.

— Ты испортил ей жизнь, а теперь смеешь вести себя как последний ублюдок?! — он не подбирал слов, не считался с тем, герцог перед ним или король.

— Винсент, ты в своем уме? Раньше ты был более щедр, делился своим и тебя не беспокоило, портится жизнь этого «своего» или нет.

— Ублюдок, — Витор выплюнул слово ему в лицо, надеясь, что скоро втопчет это лицо в грязь так же, как он втоптал в грязь ту, которая стоила лучшей в мире судьбы, а получила наказание за неизвестные грехи в его лице.

— Кто из нас вел себя как ублюдок? Это ты подложил ее под меня. Лишь затем, чтобы отомстить за брата, неужели считаешь меня настолько ущербным, что я не могу додуматься до этого? — Дэрреку порядком надоел этот фарс, притворные возмущения…

Витор ожидал всего — и удара, и очередного ответа, ожидал, что из-за кустов кто-то появится, но подобного бреда не ждал.

— О чем ты?

В нем однозначно пропал актер, ярость сменилась искренним удивлением.

— Не делай вид, что не понимаешь. Вы с Дамианом сделали все, чтобы я клюнул на нее, а потом, стоило мне уехать, не побрезговал показать каково это, когда любимую женщину уводят на глазах. Вы даже не прятались! — его бесило, что приходилось повторять то, что и так крутилось в голове ежеминутно, но прежде, чем пустить врагу кровь, он должен был признать все.

Руки, до этого сведенные судорогой от того, с какой силой Витор сжимал их в кулаки, вдруг расслабились. Понемногу к нему приходило понимание, а вместе с ним и чувство, что происходящее — полный идиотизм.

И тут он рассмеялся. Совершенно искренне.

Именно этот самый смех стал последней каплей терпения. Дэррека первым набросился на противника, ударил в скулу так, что тот повалился на землю. Удары следовали один за другим, он хотел выбить из него эту улыбку, стереть с лица навсегда. Когда не ожидавший нападения Витор опомнился, он уже лежал на земле, а на лице чувствовалась липкая кровь. Он попытался сбросить с себя сумасшедшего сильным ударом в ответ, но не удалось, приходилось уворачиваться от часто метких попаданий. Долго схватка не длилась, уже через минуту их ком кто-то попытался разнять.