Когда падают звезды.

— Почему же? Интересно, — голос подал генерал, о присутствии которого Майя успела практически забыть. Да уж, одного присутствия другого мужчины было достаточно, чтобы места ни в мыслях, ни в сердце ни для кого уже не оставалось.

— Вот видишь, — Соня одобрительно улыбнулась генералу. — А Майя родилась в первый день летнего звездопада.

— Когда? — при других обстоятельствах то, что он помнит, что же произошло между ними в этот день, может льстило бы Майе, но не сейчас, когда его вопрос прозвучал требовательным, стальным голосом. Девушка почувствовала, как их мягкий кокон царящего в комнате спокойствия пошел мелкими трещинами. Достаточно малейшего усилия, и осколки полетят во все стороны.

— В первый день летнего звездопада, — Соня повторила, не обращая внимания, что за столом стало на несколько градусов холоднее. Или это почувствовала только Майя, которую пробрало до дрожи от брошенного в ее сторону взгляда?

Как бы глупо это не выглядело, Майе стало стыдно, что она умолчала этот факт своей биографии. И меньше всего хотелось сейчас снова познать его гнев. Хоть это и не было заметно, внутри она вжалась, повторяя как заклинание два слова: «не надо».

Значит вот так — она не посчитала нужным сказать о такой мелочи. И черт, он виноват и в этом! Во всем, что с ней произошло, виноват только он. Та злость, которая блеснула в глазах, тоже касалась только его. Чтобы успокоиться, ему пришлось приложить титанические усилия и пропустить несколько вздохов. Но в этот раз, ему удалось.

— Так может, вы потерявшаяся звезда? Летели где-то в небе, и случайно оказались на земле? — голос больше не звучал зло, а когда Майя посмотрела на Дэррека, не увидела гнева и в глазах.

Оказывается, бывает и так — вместо того, чтобы тут же мстить ей за ложь, а точнее за недомолвку, он может сделать вид, что ничего не произошло.

— Это многое бы объяснило, — например, почему ей так сложно жить на чужой для нее планете.

Отвести глаза от его гипнотизирующего взгляда было сложно. Очень сложно. Он снова пытался ее запутать, не давая злиться, лишая единственного действенного против него оружия — ее притворной или, возможно, настоящей ненависти.

— Простите, я выйду, — вот только позволять ему делать этого нельзя. Ни за что. Никогда. Слишком опасно. — С вашего позволения, — Майя тихо отодвинула стул, сняла с колен салфетку.

Сейчас, как и еще много-много раз на протяжении жизни, ей хотелось бы просочиться сквозь стены, оставшись незамеченной. Но, к сожалению, за этим столом, в компании этих людей, подобное было невозможным.

Майя чувствовала, что ее провожают пять внимательных взглядов. Но лишь один жег. Жег кожу, под кожей, даже через закрытую дверь все равно жег.

Она долго петляла по коридорам, разыскивая нужную комнату. И дело совсем не в том, что не запомнила пояснения местного служащего. Просто хотелось дать себе больше времени на то, чтобы побыть наедине… или просто дальше от него.

В середине дом понравился Майе не меньше, чем когда-то очаровал фасадом. Она медленно шла по коридору, касаясь кончиками пальцев дощатых стен, представляя, как могла бы быть здесь хозяйкой. Единоличной хозяйкой.

Каждый вечер она шла бы по этому ковру в сторону своей спальни, останавливалась бы у окна, открывала его, чтобы сделать глубокий вдох, а еще увидеть вдалеке, как в доме родителей гаснут такие же окна, а потом продолжала бы путь… День ото дня, и это бы не надоедало.

Жаль, что дом уже прибрал к рукам человек, с которым она не хотела иметь ничего общего. Даже мечтать о доме, который теперь принадлежит ему, Майя не могла себе позволить.

*****

Сполоснув руки, вдоволь наглядевшись на свое отражение в зеркале, Майя долго еще стояла, облокотившись о мраморные края раковины, собираясь с силами и мыслями.

Осталось совсем немного и им подадут десерт. Папа вдоволь наговорится с герцогом, мама незаметно сожмет его ладонь, что будет означать лишь одно — она устала, вечер пора заканчиваться. Потом они попрощаются на крыльце с его светлостью, генералом, вновь сядут в свой экипаж, чтобы через считанные минуты выйти уже дома.

А потом… Майя представляла, как пожелает родителям добрых снов, как спокойно поднимется в свою комнату, а там… Просто напросто сползет на пол, не в силах справиться с дрожащими коленками и вырывающимся сердцем.

Ей было безумно сложно здесь. Невыносимо.

Неужели он не понимает, на что ее обрекает? Неужели до сих пор думает, что это забавно?

Если так, то его забавы слишком жестоки. Хотя… Ведь его забавы никогда не отличались гуманностью.

В очередной раз, взяв себя в руки, напрягшись до предела всем телом, а вместе с ним и душой, Майя подошла к двери, открыла ее, вышла в коридор.

Чем быстрее она вернется — тем меньше шансов, что ее исчезновение на длительное время станет очередной темой для беседы за столом. Говорить ей больше не хотелось. Достаточно будет и его непрерывного внимания.

Девушка успела сделать всего несколько шагов по погруженному в кромешный мрак коридору — когда шла сюда, Майя помнила, что свет еще был, наверное, сквозняк задул свечи, прежде чем…