Когда падают звезды.

Звон стекла Дэррек услышал как будто издалека, и только через мгновение понял, что это его бокал разлетелся в дребезге в его же руках. Слишком тонкое стекло, слишком сильно сжал. Видимо, представил Винсента. И еще эта Моль смотрит на него практически со щенячьим обожанием. Так же, как ее сестра на самого Дэррека. Это, наверное, у них семейное. Порезался… Ну что ж, будет напоминание.

***

Обычно, сорвав ромашку, девушки сразу берутся гадать по ее лепесткам на любовь. Любит, не любит. Но чтоб гадать, нужен объект, тот, кто может любить или нет. Когда такого нет, воспринимаешь белое солнце ромашки как обыкновенный цветок. Сегодня впервые за несколько дней Майя взяла с собой на прогулку карандаш. Во-первых, решила последовать совету Витора, а во-вторых, правда соскучилась по ощущению творчества. Сегодня же пришел ответ от мамы. Дома все хорошо, она, скорей всего, сильно тревожится, так как несколько раз предлагала прислать за Майе экипаж, хотя знала бы она как все происходит по-настоящему, скорее заволновалась бы о своей младшей дочери. Но не сейчас. Сейчас даже в их мирке воцарил настоящий покой. Мужчины поехали на охоту, а значит, на поляне образовалась женская идиллия.

Роли, розданные судьбой мужчинам и женщинам, видимо, не совсем слепой жребий. Ведь вряд ли хоть один из десяти мужчин обменяет возможность гарцевать на коне с ружьем в руках, на право водить иголкой по ткани, создавая хоть и красивый, но требующий щепетильности и огромной выдержки рисунок гладью. А женщина не согласится отложить вязание ради ружья. А даже если согласится, то ведь никто не предлагает?

Вот так, сидя на одном огромном покрывали, десять девушек занимались тем, на что не находили времени эти три недели.

— Виконт Килтон клятвенно обещал, что не оставит нас ради какой-то охоты, — Дэйзи, симпатичная девушка, отличительной чертой которой была россыпь веснушек, покрывающая все доступные глазу части тела, отложила пяльцы и уставилась куда-то вдаль. Виконт, один из молодых людей, очутился тут, казалось, по ошибке, ведь все знали, что он давно и безнадежно влюблен в свою же невесту, которая была сосватана ему еще задолго до рождения, путем клятв их матерей, лучших подруг и величайших сплетниц современности. Безнадежно потому, что значения этой клятве придавал кто угодно, но только не невеста.

— Вы так наивны, Дэйзи, право слово, еще скажите, что герцог тоже обещал остаться, лишь бы мы не заскучали, — Кэрри уже несколько минут силилась распутать клубок, образовавшийся из всевозможных ниток ее вышивки. — Или, Соня, герцог тоже обещал?

Почти все взгляды устремились на Соню.

— Нет, мне о подобном неизвестно, — она ответила непринужденно, продолжая плести венок из собранных вокруг полевых цветов.

Видимо, такой ответ не удовлетворил злорадство Кэрри, так как отступать она не собиралась.

— Хотя, конечно, откуда же это знать милой Соне… Герцог ведь даже перед любовницей не отчитывается, что уж говорить о мимолетном увлечении… — сказанное было далеко за гранью приличия, но все девушки прекрасно понимали, что Кэрри не терпится выложить всю информацию, какой она обладает насчет личной жизни герцога Мэйденстэра. А узнать эту информацию, не против был никто, включая Майю, которая, не прерывая рисование, навострила уши, и Соню, отложившую наконец-то венок. От нее же очевидно ожидалось оппонирование.

— Любовнице? — вот и все, что требовалось — просто выразить интерес, и тем самым сделать огромное одолжение всем присутствующим дамам, и себе в первую очередь. Осведомлен — значит вооружен.