Когда плачут драконы (СИ)

— Сегодня! Прямо сейчас! — напирала Беата. — Ты же знаешь: я бы без причины не просила!

Теперь хмыкнул и Кедде, но Беата бросила на него такой взгляд, которым можно было бы спалить его и в образе ящера. Вилхе, однако, снова покачал головой.

— И тем не менее, — ответил он. — Думаю, по возвращении ребята не откажутся тебе помочь.

— По возвращении будет слишком поздно! — выкрикнула Беата, кажется переставая держать себя в руках, а у Оры неожиданно пробудился к ней интерес. В ее тоне чувствовалась неподдельная нужда, а вот парни, кажется, совершенно ей не верили. И не собирались проникаться.

— Слишком поздно для чего? — соизволил-таки поинтересоваться Вилхе, и Ора невольно напрягла слух. Да, любопытство было ее слабостью, и Ора никогда не могла его побороть. А сейчас еще и очень хотела услышать ответ.

Однако Беата вдруг отступила назад, опустила голову и решительно ей покачала.

— Это не твое дело, Вилхе! — сурово отчитала она его. — Я же не вмешиваюсь в твои сердечные дела! Но, если не поможешь, я пойду пешком! Мне все равно!..

— Ясно! — не дал ей договорить Кедде. — Сердечные дела пока повременят. А нас и так уже заждались.

Он первым направился к готовым к отлету драконам. За ним последовали остальные. Вилхе чуть замешкался, словно хотел еще что-то сказать Беате — подбодрить или извиниться, — однако так и не собрался. Только мотнул головой, обнял еще раз на прощание Кайю и быстро забрался на спину Арве, где оставалось для него место.

Беата наблюдала за ним молча, сбросив руки подошедшей с утешением Кайи, и столько было в ее взгляде непонимания, сменяющегося глубочайшим разочарованием, а потом и бескрайним отчаянием, что Ора словно себя на ее месте увидела. Совсем еще недавно она точно так же смотрела на продавшего ее Берге и не хотела верить в такую подлость.

А потом в ее сердце что-то умерло, и Ора...

Нет, она не хотела снова это испытывать.

Шагнула к Беате.

— Любишь его? — только и спросила она. Беата кивнула с какой-то необыкновенной силой.

— Больше всех на свете!

Ора приняла решение. В конце концов, Беате она явно была нужнее, чем остальным.

— Тогда садись! — выговорила она и обернулась драконом.

* * *

Одже расчухался в огромном гроте. Яркий неестественный свет моментально ослепил, и Одже пришлось переждать какое-то время, прежде чем снова открыть глаза. Но и вторая попытка не увенчалась успехом: свет бил в глаза до острой боли, словно отгораживая от Одже тех, чье дыхание гулко отражалось от пещерных стен.

— Скоро привыкнешь, — раздался громогласный насмешливый голос, вынудивший Одже вздрогнуть. Забыть его было нельзя, и даже прошедшие с момента последнего явления Создателей людям годы ничего не меняли. Энда — Властитель Земной Сферы и самый язвительный бог на свете. — Ну или — по желанию — на воздух можно вернуться. Там попроще будет.

Одже мотнул головой, очень медленно открывая глаза и приноравливаясь к свету. Интересно, он сам сознание потерял или это Создатели постарались, чтобы он дорогу в их покои не запомнил? Если сам, должно быть жутко стыдно. Однако стыдно не было. Напротив, Одже ощущал необыкновенную легкость и свободу, будто разом избавился от всех своих заморочек. И даже Божественную Триаду ни чуточки не боялся. В конце концов, терять ему было нечего.

Наконец он справился с резким светом и смог хоть немного оглядеться.

Грот на самом деле был просто невероятных размеров. Наверное, десять армелонских площадей в себя бы вместил, а высотой явно превосходил корабельные сосны.

Стены, пол, потолок были идеально гладкими и словно покрытыми сусальным золотом. Впрочем, наверное, боги могли себе позволить не только покрыть, но и создать полностью золотую пещеру, а наскальные рисунки выложить драгоценными камнями. Одже даже пригляделся, но самоцветов все-таки не увидел. Ладно, и без них это богатство несколько угнетало. Интересно, зачем оно Триаде? Хвалиться — не перед кем. А жить здесь было совсем неуютно.

— А это чтобы на вас, смертных, впечатление правильное производить, — снова раскатом прозвучал голос Энды. Значит, боги еще и мысли читать могли. Ничего удивительного, конечно, но на кой ляд им мысли такого, как Одже?

— И часто у вас гости бывают? — не испытывая никакого трепета, поинтересовался он. Перед Беатой точно сильнее робел. Так, что глупости одни и говорил. А то и вовсе молчал, как скудоумный, пожирая глазами. И как она только терпела его столько времени?

— Не столь часто, как хотелось бы, — продолжил отвечать Энда. — Думаем с сестрами: это от того, что никто еще отсюда домой не вернулся.

Одже повел плечами: страха тоже не было. Вообще никаких привычных чувств не было, помимо тягучей тоски. Глупо, но перед озвученной богами смертью безумно захотелось еще хоть на мгновение увидеть Беату. Попросить у нее прощения за все свои глупости. Все-таки он поступил как последний трус, сбежав и ничего не объяснив. Ну да теперь уж не исправишь.

— А в «Истинных сказаниях» написано, что вы людей привечаете, — старательно улыбнулся Одже. — Или они тоже лгут?