Когда плачут драконы (СИ)

— Отчего же? — прошелестела наконец Ойра. — Вы дети наши любимые. Глупые, непослушные, но самые дорогие.

— Мы давно тебя ждали, — прожурчала ей в поддержку Ивон и махнула похожей на рыбий плавник лапой. Тотчас перед Одже появился стол, уставленный яствами, а он только сейчас понял, что все еще сидит на полу. Но даже это не смутило. Одже совершенно спокойно поднялся на ноги и прошел вдоль стола.

От ароматов еды подвело желудок.

Чего здесь только не было!

Рыба — целиком, украшенная незнакомыми ягодами; кусочками — под шубой из овощей; завернутая улитками с какой-то начинкой. Птица — примерно в тех же вариациях, щедро сдобренная гарнирами. Выпечка — некоторых сладостей даже у кудесницы Айлин было не сыскать. Посередине стола царствовал запеченный поросенок с яблоком во рту. Рядом с ним стоял высокий каравай. От него-то Одже и оторвал кусочек.

Ойра и Ивон переглянулись. Энда хмыкнул.

— Интересный выбор, — заметил он, обращаясь к сестрам, а не к Одже. — Главное — искренний.

— Ну, тогда, может, все наконец и получится? — с надеждой в голосе спросила Ивон. Ойра тихонько вздохнула и принялась рассматривать Одже, словно в душу ему заглянуть пыталась.

А на него напала несусветная храбрость. Нисколько не стесняясь этого осмотра, Одже прожевал кусок каравая и сердечно поблагодарил хозяев. Хлеб действительно был необыкновенно вкусным.

— Не вкуснее имбирных пряников, — ухмыльнулся Энда, и Одже наконец пробрало. Щеки запылали: может, Создателям и положено было все знать, но тактичности поучиться точно бы не помешало. Иначе гостей вскоре вовсе не останется.

Энда расхохотался, явно прочитав и эти мысли. Одже сжал кулаки, защищая единственную ценность, какая у него была.

— Не вкуснее! — отрезал он. Энда еще раз фыркнул.

— Искренне! — снова проговорил он. — Давно с таким не встречались. И что же столь чистая душа в Заповедной пещере делает? Сюда, знаешь, с добрыми намерениями не приходят.

— С какими еще намерениями можно приходить к Божественной Триаде? — изумился Одже. — Вы же насквозь всех видите. Дурные мысли за сотню шагов различаете.

— И дальше, не сомневайся, тоже различаем, — усмехнулся Энда.

— Да не все в это верят, — вздохнула Ойра.

— Ты сам, кажется, тоже, — с улыбкой поддела его Ивон. Одже передернул плечами.

— Напротив, — возразил он. — Я уверен, что вы о каждом человеке помните и судьбу его наперед знаете. Поэтому и пришел спросить, какое место вы мне в этой жизни уготовили!

Энда пожевал губами, будто досадуя на столь глупый вопрос. Его сестры почтительно промолчали. Молчал и Одже, глядя на трехглавого дракона и зачем-то считая изумрудные кольца на средней шее. Колец оказалось пятнадцать.

— За каждые полвека нашего заточения в этом теле, — неожиданно буркнул Энда, и Одже вздрогнул, услышав в его голосе обиду. Ойра вздохнула — так, что в пещере стало холодно. Ивон отвернулась, и об пол звякнули две льдинки. — Как думаешь, после того что с нами сделали люди, должны мы удовлетворять ваши прихоти?

— Люди? — не веря собственным ушам, переспросил Одже. — С богами?! Да вы же этот мир сотворили, и нас, и драконов! Да как же обычные смертные?..

— Желаниями своими отвратительными! — рявкнул Энда, едва не обрушив пещерный потолок. — Душами грязными! Пороками неистребимыми! Вы кровь от крови нашей! Лучшее творение! Вам все было дано — живи и пользуйся! Но вам же всегда надо больше! Вы!..

Ойра ласково прижалась щекой к щеке брата, успокаивая его. Еще бы: разве пристало богам перед своими игрушками терять лицо? Но, оказывается, и у них были чувства. И проблемы. И даже самые настоящие беды, с которыми они не могли справиться.

— Садись, — мягко предложила Ивон, и Одже сам не понял, как плюхнулся на появившуюся позади него лавку. — Это мы с сестрой виноваты: уговорили брата сжалиться над драконами и вернуть их детям человеческое обличие.

— Так и вернули же! — поражаясь собственной наглости, перебил богиню Одже. Энда фыркнул, однако тут же овладел собой и устало кивнул Ивон.

— Рассказывай уже сначала, — позволил он. — Может, молодой человек и для себя что полезное в твоей истории найдет.

Ивон вздохнула и расстроенно отвела взгляд в сторону.

— Земля, Воздух, Вода — три стихии Божественной Триады, — тихо заговорила она — глухим, усталым, почти пересохшим ручейком. — Как думаешь, чего не хватает?

— Огня? — предположил Одже, не понимая, откуда это слово взялось у него в голове. Разве что боги и подсказали? Сам он точно никогда раньше об этом не задумывался.

— Огня, — кивнула Ивон. — Огонь — прародитель всего. Именно он был изначально, и из него появились остальные Сферы.

— Но… — пробормотал Одже. — Ни в одних «Сказаниях» нет ни слова…

— Люди забыли, — снова заморозила пещеру своей грустью Ойра. — Мы помогли, конечно, но и вы не слишком старались сохранить истину.

Она прижала лапу к стене, а когда убрала, под ней оказался рисунок огненного дракона. Крылья его были всполохами, из пасти вырывалось пламя, искры летели во все стороны. А на груди пылал — по-настоящему! — раскаленный докрасна камень.