Когда плачут цикады (ЛП)

— Подожди, — говорю я, — ты помнишь первый раз, когда увидела меня?

Она смотрит мне в глаза.

— Конечно.

Я просто улыбаюсь. И несколько секунд спустя все еще продолжаю улыбаться.

— Рэм, — шепчет она, стоя на цыпочках и приблизив свои губы к моему уху. В этот момент озноб пробегает по моему позвоночнику. — Ты хочешь знать, почему?

— Да, — едва выдавливаю я.

— Ты тоже отнял у меня дыхание.

Я чувствую, как моя улыбка становится шире.

— А знаешь, что еще? — шепчет она, целуя меня в щеку, а затем заглядывает в мои глаза.

— Да?

— Ты тоже действительно мне нравишься.

Глава 14

Настоящее

Рэм

Я захожу в продуктовый магазин захватить немного хлеба и пива — два основных моих продукта. Осматриваю небольшой хлебный отдел. Я пытаюсь питаться здоровой пищей. Пытаюсь — ключевое слово. Стараюсь вспомнить, какой хлеб обычно покупала Эшли. Она была, пожалуй, самым большим приверженцем здорового питания из всех, кого я знал, — хотя понимаю, что это не говорит о многом, учитывая круг моих друзей. Но Эшли могла есть то, что называлось или звучало странно, вроде суши или киноа (Примеч.: киноа — злаковая культура, вошедшая в топ-20 полезнейших продуктов питания в мире), или каких-то подобных вещей, которые я, в конце концов, просто приравнял к полезным. Эти штуки не продаются здесь поблизости, так что нам приходилось ездить в большой город, чтобы купить их. Они не очень-то были мне по вкусу, и всегда вдогонку я съедал тарелку каши, потому что не наедался. Но я это ел, потому что она говорила, что это «здоровое питание», но больше потому, что это заставляло ее улыбаться.

Я рассматриваю этикетки: белый, пшеничный, овсяный, картофельный. Картофельный? Неужели? Дьявол, в наши дни хлеб делают из чего угодно.

— Я слышала, она покинула город, потому что он узнал о ее измене, — голос девушки проникает из-за полки с хлебом. Слышно так, будто она в соседнем проходе. И звучит так, словно она пытается сохранить в тайне то, о чем говорит.

— А я слышала, что это он изменял ей, — слышу я слова другой девушки.

Я не узнаю голоса и не знаю, о ком они говорят. В любом случае, меня действительно это не волнует. Это, вероятно, старшеклассницы, болтающие о том, о чем принято болтать в наши дни, что, скорее всего, не сильно отличается от разговоров старшеклассниц десять, двадцать, пятьдесят лет тому назад.

— Будь я на месте Эшли, я бы тоже уехала.

Хлеб немедленно перестает меня заботить, я всем телом замираю. Просто так, из-за одного ее имени, меня вдруг озаботил разговор двух школьниц по другую сторону хлебных полок.

— Но если ты меня спросишь, — говорит тот же голос, — я не думаю, что он стал бы ей изменять. Они были такой милой парой.

— Может, она просто сошла с ума, — говорит другой голос. — Я имею в виду, что красивые люди иногда совершают безумства, верно? Звезды всегда творят сумасшедшие вещи. А откуда она была? Из Айовы?

— Из Небраски, — поправляет ее высокий голос.

— Без разницы, — говорит другая. — Все, что я знаю — она нездешняя.

— Да, — продолжает первая. — Возможно, ты права. Может, она просто стала сходить с ума в этом маленьком городишке.

— Эй, знаешь, я слышала, что сейчас Рэм с Кристен Сойер.

— Кристен, которая Хэлла? — спрашивает первая.

— Да, — подтверждает другая.

Потом я слышу шарканье ног по линолеуму, быстро хватаю буханку хлеба, не заботясь какого именно, — самую большую.

Я не знаю, что думать об этом разговоре. Как могут две старшеклассницы знать что-то обо мне и Эшли? И почему их это волнует? Почему это всех волнует?

Я засовываю хлеб под мышку и направляюсь прямиком к кассе, забыв про пиво. Меня не волнует, что думает весь этот чертов городишко о том, что произошло между мной и Эшли. Им не нужно знать.

***

Возвращаюсь домой и швыряю хлеб и ключи на стойку. Джек сидит на моем диване, крича на телевизор. Я знал, что он здесь. Его грузовик припаркован напротив.

— Эй, ты слышал, что я теперь с Кристен?

— Что?

Он выключает звук на телевизоре и театрально поворачивает голову в мою сторону, будто только что меня заметил.

— Совершенно точно: я теперь с Кристен, — говорю ему снова.

— Что ты мелешь? — он натянул выражение немой боли на лицо.

— Слухи, — говорю я. — Всего лишь слухи. Расслабься, приятель, — я поднимаю руки вверх в знак капитуляции. Да. Джек не нравится Кристен.

— О, да, — говорит он, тут же напуская на себя незаинтересованный вид. — Однажды я это уже слышал.

— Что?