Когда под ногами бездна

В конце концов, стоит ли влезать в это дело ради Никки и ее сотни киамов, подумал я. Мне ведь не так уж нужны сейчас деньги. Но обещание есть обещание: я кивнул и зашагал за ней вверх по лестнице.

Тами раскинулась на пестро расшитых подушках, уткнувшись головой в один из динамиков. На улице доносившиеся из окна звуки показались мне оглушительными, но только сейчас я понял истинное значение этого слова. Музыка, наверное, пульсировала в висках Тами, словно самая ужасная в мире мигрень, но в душе ее, казалось, царила гармония. Очевидно, звуки совпадали с веселой пляской наркотиков в организме Тамико: она зажмурила глаза и медленно покачивала головой. Лицо одной из Черных Вдов было густо набелено, как у гейши, а губы и веки – иссиня-черные. Тамико-сан выглядела сейчас, как мстительный дух – персонаж театра Кабуки.

– Никки, – произнес я. Та не услышала. Пришлось подойти и заорать ей прямо в ухо: – Давай уберемся отсюда! Пойдем куда-нибудь, где можно нормально поговорить! – Тамико жгла какие-то благовония, и ноздри забивал тошнотворно– сладкий запах. Если сейчас не глотну свежего воздуха, мне станет плохо.

Никки отрицательно мотнула головой и показала на Тами.

– Она меня не выпустит.

– Почему?

– Тами думает, что она меня защищает.

– От кого? Никки пожала плечами:

– Спроси у нее.

Пока мы разговаривали, Тами повернулась и повисла на краю постели. Потом, как при замедленной съемке, плавно скатилась на пол и замерла, прижавшись щекой к покрытому темным лаком паркету.

– Слава Аллаху, что ты способна сама постоять за себя, Никки.

Она слабо рассмеялась:

– Да, наверное. Спасибо, что пришел, Марид. – Ерунда, никаких проблем, – отшутился я. Опустился в кресло и посмотрел на нее.

Никки – экзотическое создание, даже для нашего Города Экзотики. Роскошные платиновые волосы до пояса, кожа прозрачная, молочно-белая, почти как грим на лице Тами. Потрясающие, словно нарисованные глаза василькового цвета, в которых синими сполохами сверкали безрассудно-безумные огоньки. Тонкое лицо, лицо беззащитного ребенка, не вязалось с крупным, мускулистым телом. Такое встречалось довольно часто: выбирая новую внешность, люди стремятся к твоему идеалу, не понимая, что он не соответствует их телосложению. Я взглянул на неподвижную тушу Тами. Ее можно было распознать даже издалека по фирменному признаку Сестер: гигантскому, невероятному искусственному бюсту. Объем груди Тами был никак не меньше полутора метров. Представляете выражение лица какого– нибудь туриста, который случайно сталкивается с одной из Сестер? Но это перестает забавлять, как только сообразишь, что произойдет с несчастным потом.

– Я не хочу больше работать на Абдуллу, – повторила Никки, накручивая на палец белокурый локон.

– Можно понять. Я позвоню и организую встречу с Хасаном. Знаешь Хасана– Шиита? Человека Папы? Вот с ним и придется улаживать твое дело.

Никки потрясла головой. Обвела глазами комнату. Она сильно волновалась.

– Но ведь это может быть опасным, или... Я улыбнулся:

– Опасным? Да что ты! Мы сядем рядышком за стол, Абдулла – напротив, Хасан расположится посередине. Дальше происходит следующее: я излагаю твою точку зрения на проблему. Абдулла – свою. Хасан погружается в размышления и объявляет приговор. Скорее всего, заплатишь отступного Абдулле; Хасан скажет сколько. Потом придется потратиться, чтобы подмазать Шиита за посредничество, и необходимо поднести какой-нибудь подарок Папе. Это важно.

Кажется, Никки не успокоили мои объяснения. Она встала, заправила черную майку в обтяжные джинсы такого же цвета.

– Ты не знаешь Абдуллу, – произнесла она. – Уж кого-кого, а этого типа знаю, можешь не сомневаться. – Полагаю, намного лучше, чем знает Никки. Я встал и подошел к Таминому "Телефункену", ткнул пальцем в кнопку и избавил мир от музыки кото. Комнату затопила волна покоя и умиротворения: мир сказал мне "спасибо".

Тами застонала во сне.

– А если он плюнет на свои обязательства?

Придет за мной и заставит снова работать на улице? Он любит бить своих девочек, Марид. По-настоящему любит, понимаешь? – Я все о нем знаю. Но Абдулла, точно так же, как и все мы, уважает Папу и не забывает про его влиятельность. Он никогда не посмеет ослушаться Хасана. Кстати, ты тоже, Никки: не дай тебе Бог даже подумать об этом. Если попытаешься улизнуть, не заплатив, Папа пошлет за тобой своих громил. И тогда ты уж точно будешь работать на улице. После того, как сможешь подняться на ноги.

Никки содрогнулась:

– А кто-нибудь из твоих клиентов пробовал смотаться?

Я нахмурился. Да, однажды такое случилось. Отчетливо помнил все подробности: это произошло, когда я в последний раз влюбился. – И что сделали Папа и Хасан Ох, как мне не хотелось ворошить эти воспоминания!