Когда под ногами бездна

– Нет, он не был застрелен. Однако два других человека убиты именно таким антикварным оружием. Интересно, что ты об этом знаешь. Одна из убитых находилась под моей защитой. – Он остановился, задумчиво обвел глазами комнату. Дрожащие от старости сухие морщинистые пальцы вертели пустую чашку.

Боль быстро прошла, хотя плечи будут ныть еще несколько дней.

– Если его не застрелили, – спросил я, – то как же был убит Абдулла?

Его взгляд словно прожег меня.

– Я пока не уверен, что ты невиновен, – протянул он.

– Ты сказал, что только я был заинтересован в смерти Абдуллы, потому что задолжал ему. Этот долг я выплатил полностью несколько дней назад. Мы с ним в расчете.

Глаза Бея расширились:

– Ты можешь это как-то доказать? Я немного привстал, чтобы вытащить расписку, до сих пор лежавшую в кармане джинсов. Каменные лапы моментально опустились на плечи, но Папа махнул, и Булыжник оставил меня в покое.

– Хасан был при этом, – сказал я. – Он все подтвердит. – Я вынул клочок бумаги, развернул его и протянул Папе. Фидландер-Бей взглянул на расписку, потом внимательно изучил ее. Он поднял глаза на Булыжника, стоявшего за моей спиной, слегка наклонил голову. Я повернулся: мой мучитель уже вернулся на пост возле двери.

– О шейх, позволь спросить, – произнес я, – как зовут человека, сказавшего тебе об этом долге? Кто уверил тебя, что я – убийца Абдуллы? Это должен быть кто-то, не знавший о том, что я полностью расплатился с ним.

Старик медленно кивнул, приоткрыл рот, словно собираясь ответить, но затем, очевидно, передумал.

– Не задавай никаких вопросов.

Я судорожно вздохнул. Нельзя забывать: пока не выберусь из этой комнаты, жизнь моя остается в опасности. Паксиум еще не начал действовать. Черт, поганые транквилизаторы не стоили и половины потраченных на них хрустиков!

Фридландер-Бей посмотрел на свои пальцы, снова вертевшие чашку. Он знаком подозвал второго Булыжника, и тот налил ему кофе. Слуга вопросительно взглянул на меня; я кивнул, и он наполнил мою чашку дымящимся напитком.

– Где ты был сегодня, – спросил Папа, – в десять часов вечера?

– В "Кафе Солас", играл в карты.

– Так. Когда игра началась?

– Примерно в полдевятого.

– И ты оставался там до полуночи? Я постарался точно припомнить, как все происходило.

– Где-то в полпервого мы все отправились в "Красный фонарь". Сонни пырнули ножом Примерно в час – полвторого.

– Старик Ибрахим из "Соласа" подтвердит то, что ты сказал?

– Да.

Папа повернулся и кивнул Булыжнику, стоявшему за его спиной. Слуга подошел к телефону; вскоре вернулся к хозяину и что-то прошептал ему на ухо. Папа вздохнул:

– Я очень рад за тебя, мой племянник. Хорошо, что ты можешь доказать, где был. Абдулла умер между десятью и одиннадцатью вечера. Я верю, что ты невиновен в его гибели.

– Хвала Аллаху, Ограждающему от зла, – тихо произнес я.

– Поэтому я скажу тебе, как он умер. Тело обнаружил мой доверенный служитель, Хасан-Шиит. Смерть Абдуллы абу-Зайда была ужасной и унизительной, мой племянник. Я боюсь рассказать, как он погиб, дабы какой-нибудь злой дух не подслушал мои слова, чтобы затем приготовить и мне подобную участь.

Я произнес формулу, отвращающую зло, которую позаимствовал у Ясмин, что явно понравилось старцу.

– Да оградит тебя Аллах, мой дорогой племянник, – произнес он. – Абдулла лежал в переулке за магазином Хасана, весь залитый кровью, с перерезанным горлом. Однако на земле крови было немного, следовательно, его убили в другом месте, а затем перенесли труп туда, где его нашел Хасан. На теле обнаружены ужасные следы, говорящие о том, что его пытали огнем: на груди, руках, ногах, даже на детородных органах, мой племянник! Когда полиция осмотрела труп, Хасан выяснил, что презренный пес, убивший Абдуллу, перед этим поступил с ним, как поступают с женщиной, осквернив ему рот и запретное место содомитов. Хасан был столь сильно ошеломлен увиденным, что ему пришлось дать успокоительное. – Папа казался глубоко потрясенным, излагая подробности убийства, словно впервые в жизни узнал о подобных невероятных вещах. На самом деле он хорошо представлял себе, что такое смерть. Многих казнили по его приказу; многие погибли из-за того, что работали на него. Несмотря на все это, случай с Абдуллой глубоко задел Папу. Дело тут не в самом факте убийства – преступник попрал элементарные моральные принципы, которые соблюдаются даже самыми ужасными злодеями. Руки Фридландер-Бея дрожали еще сильнее, чем раньше.

– Точно так же убили Тамико, – заметил я. Папа взглянул на меня; несколько мгновений он не мог найти слов.

– Откуда ты узнал об этом? – наконец спросил он.

Я почувствовал, что старца снова охватили сомнения. Действительно, где мог раздобыть такие сведения не замешанный в этом деле человек?

– Тело Тами обнаружил я. Я сообщил тогда об убийстве лейтенанту Оккингу.

Папа кивнул и снова опустил глаза.