Когда поцелуя мало

Он взял лазанью, подхватил мокрую сандалию и направился через сад по тропинке. Его внимание привлек писк. Люсьен, шагавший достаточно быстро, замедлил шаг, огляделся и увидел выводок только что вылупившихся утят, крошечных пушистых шариков, снующих по воде, чтобы не отстать от своей матери.

Он смотрел им вслед, пока они не скрылись под нависающими ветвями ивы, и, толкнув заднюю калитку Орчард Энда, понял, что впервые за несколько месяцев улыбается.

Большая каменная лягушка у задней двери служила цветочным горшком. Он поднял ее, достал ключ. В нос ударил острый, похожий на сосновый, аромат розмарина. Отперев дверь, Люсьен вернул ключ на место.

— Жимми?

Не получив ответа, он оставил сандалию в прихожей и прошел на кухню. Поставил в духовку лазанью и направился в гостиную. Там было пусто. Он вернулся в сад в поисках теплицы.

Длинная, с покатой крышей и явно очень старая, та находилась в задней части конюшни. Там было полно маленьких растений в лотках, более крупных — в горшках, кое-что росло в бордюре у стены. Около скамейки зеленел салат.

К тому времени как Жимми добралась до кухни, Люсьен промывал листья салата.

— Твою обувь я оставил в прихожей, а лазанья разогревается в духовке.

— Правильное решение. — Она помнила свое намерение быть хорошей.

А у него глаза цвета горького шоколада. И подчеркнуты веером бледных линий там, где прищурены от слишком яркого солнца, солнцезащитные очки не в состоянии обеспечить полную защиту. Копна темных кудрей, месяцами не стриженных, коротко подстриженная борода, немногим больше щетины.

Почти так же он выглядел в тот день, когда, спотыкаясь, вошел в медицинский центр с пораненной рукой. Не хватало только пыли.

Жимми едва удержалась, чтобы не обнять его, сделать все возможное, чтобы облегчить боль, которую видела на его лице. Или, может быть, это была ее собственная боль, которую она надеялась забыть, пусть и ненадолго. Может быть, если бы он вспомнил ее…

Словно прочитав ее мысли, Люсьен резко повернулся и начал открывать ящики в поисках столовых приборов. Наблюдая за ним какое-то время, Жимми поняла, что он накрывает на двоих.

— Ты остаешься?

— Давай, скажи это. Я знаю, что ты хочешь это сказать.

Она вздрогнула, отвлекшись от мысли о том, как будет ощущаться его кожа под ее пальцами, как под ее ладонью напряжется живот… В предвкушении…

— Ч-что?

— Ну, если я останусь, то мне придется мыть посуду.

— Боже упаси! — воскликнула Жимми, испытывая облегчение оттого, что на самом деле он так и не смог прочитать ее мысли. — Просто загрузи посудомоечную машину перед уходом, и все.

Люсьен покачал головой, наблюдая за ней, пока она пробиралась к шкафу, сохраняя максимальное расстояние между ними.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь приготовить заправку для салата.

— Тебе повезло, что он у тебя есть. Салат. Растения в теплице вянут от жары.

— О, утром я все полила. Но сегодня жаркий день. Я выйду позже.

— Не нужно. Я полил растения в горшках, оставил шланг включенным, чтобы земля пропиталась как следует. Думаю, все выживет.

— Люсьен…

— У меня никогда не было сада, но я знаю, что растениям нужна вода. — Он резко сменил тему: — Кстати, тебе удалось спасти гусениц?

— Я посадила их на крапиву. Некоторые, возможно, выживут.

— Рад слышать. Ты забыла, что должна держать ногу как можно выше?

— Нет, но…

— Это «но» сведет на нет все лечение.

Она неловко пожала плечами, и кивнула бы, если бы не воротник. Ненавидя ограничения в движениях, Жимми сорвала его и отбросила в сторону.

— Стоило это делать?

— Вероятно, нет. Но он меня раздражал.

— И мы оба знаем, к чему это приводит.

Она пожала плечами.

— Все это кажется мне неправильным.

— Потому что это ты заботишься о людях?

Жимми затаила дыхание. Он вспомнил.

— Ты ведь медсестра, если не ошибаюсь. А лед уже прикладывала?

— Пока нет. — Она подавила разочарование. — Приложу после ужина.

— Значит, это правда. Из врачей и медсестер получаются худшие пациенты.

— Неправда. Я приложу лед после ужина и сразу лягу спать. А сейчас мне нужно приготовить заправку для салата, которую я прекрасно могу сделать сидя.

— И как ты это сделаешь?

— Попрошу тебя передать мне ингредиенты. — Она старательно улыбнулась ему.

Люсьен покачал головой.

— Скажи, что тебе нужно.

— Оливковое масло, дижонская горчица, белый винный уксус, соль. Верхний левый угловой шкаф.

— И миска?

— Тоже в шкафу. И небольшой ковшик. — Когда он все достал, Жимми указала на полочку, с которой свисали пучки сушеных растений и разные кухонные принадлежности. — И вон тот венчик.

— Что будешь пить с лазаньей?

— Я принимаю обезболивающие и антибиотики, а потому буду пить воду.

— Твоя травма? Очень все плохо?

— Плохо? Дай-ка подумать. — Жимми сделала вид, что задумалась. — Грязная древесина врезалась мне в пятку, огромный риск заражения, укол противостолбнячной вакцины, растяжение связок второй степени. Зато я ничего не сломала. Все могло быть намного хуже.

— Как долго тебе придется ходить на костылях?