Читаем Когда причиняют добро. Рассказы полностью

Несколько дней спустя я проехала в автобусе мимо комплекса «Небо и земля». Я специально выбрала этот маршрут, чтобы посмотреть на здание. Оно располагалось вдоль дороги на одном из углов небольшого перекрёстка. Наш автобус очень кстати остановился на светофоре, и я довольно долго разглядывала здание через окно. Вопреки моим ожиданиям, оно оказалось громоздким и обшарпанным. Окружающие его изящные новые постройки только усиливали это впечатление. Большие и маленькие вывески хаотично закрывали собой весь фасад. «Промтовары», «Аптека», «Кофейня», «Центр китайской медицины», «Стоматология», «Лап- шичная», «Компьютерный клуб», «Школа китайского языка»… Я начала считать этажи: первый, второй, третий, — но постоянно сбивалась. В какой-то момент на светофоре сменились сигналы, и здание быстро скрылось из вида. Я подумала о самой дальней комнате на самом верхнем этаже этого стремительно удаляющегося строения, о комнате, где я ни разу не была, и о старике в этой комнате.

Ему было семьдесят три года. Довольно давно от него ушла его последняя женщина, и с тех пор он жил в одиночестве. Последнее время он перестал верить кому бы то ни было. Он проживал день за днём по давно заведённому распорядку. Каждое утро сначала на метро, а затем пешком он добирался до работы, работал допоздна и возвращался домой. У него был диабет первого типа. Однажды у него уже был угрожающий его жизни приступ. Когда кризис миновал, старик стал очень словоохотливым. Окружающие его люди считали, что по большей части весь свой запас красноречия он тратил на ругань и выговоры арендаторам и сотрудникам его комплекса. Старик помешался на здоровом образе жизни, и с течением времени это переросло в настоящую манию. Поэтому если всё оставить как есть, он с лёгкостью протянет ещё лет двадцать. И такой прогноз Чхве Тону сообщил Наму не с точки зрения сына, но с позиции врача.

— А через двадцать лет мне самому будет уже за шестьдесят, и судя по моей нынешней финансовой ситуации, высока вероятность, что к тому времени я обанкрочусь и окажусь в тюрьме, — добавил Тону без тени иронии. — Ну или сныкаюсь где-нибудь на Филиппинах или в Камбодже. Проведу жизнь в бегах от правосудия.

Интересно, о чём подумал Наму после такого признания. Через двадцать лет и ему, и мне будет за пятьдесят. Его престарелая собака к тому времени помрёт, и кого тогда он будет называть семьёй, этот Наму. В пятьдесят лет уже особо не заработаешь в качестве фитнес-тренера, что же он будет делать, этот Наму. А что же в пятьдесят лет буду делать я, я сама…

Несколько дней спустя Наму принёс домой какую-то прямоугольную деревянную коробочку. Коробочка была из тех, где запросто могла бы оказаться инкрустированная золотом ручка или брошь с опалом. Внутри оказалось нечто похожее на круглый пузырёк. Он был в несколько слоёв завёрнут пузырчатой упаковочной плёнкой. Это был раствор инсулина. Старик дважды в день колол себе в живот инсулин. В кожаной сумочке кирпичного цвета, изготовленной по его индивидуальному заказу ещё в 1980-х годах, лежали наготове шприц и игла, которые он использовал в обеденное время. Это была идея Чхве Тону — заменить лекарство старика этим раствором. Здесь концентрация инсулина была в разы больше того, что он привык колоть себе всю жизнь. После подмены старик собственноручно сделает себе инъекцию, чем вызовет гипогликемический шок и в считаные минуты впадёт в кому. И все это сочтут непреднамеренным самоубийством.

Практически безболезненная смерть, как заверял Чхве Тону. Он решил, что лучшим временем для подмены будет воскресное утро, когда ни охрана, ни уборщики, ни служба парковки не выходят на работу и большая часть арендуемых помещений также закрыта. Единственному сыну и наследнику всего имущества на это время необходимо было неопровержимое алиби. Как раз на этих выходных Чхве Тону планировал принять участие в конференции в Токио. Узнав о горькой утрате, он с лёгкостью организует поспешное возвращение на родину — в этом плане Токио весьма удобен. Деревянная коробочка лежала в холодильнике рядом с контейнером с кимчхи, бутылкой молока и упаковкой яиц. Наверное, её вполне можно было бы принять за коробку с солёной рыбой. Я сама не заметила, как начала ежеминутно заглядывать в холодильник.

— Мне кажется, ему это не на пользу, — прокомментировал Наму. Он сказал это негромко, но почему-то от тона, которым он это произнёс, внутри у меня всё сжалось.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Текст
Текст

«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах.Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле. В чатах – признания в любви и прощания, снимки соблазнов и свидетельства грехов, слезы и обиды. Такое время.Картинки, видео, текст. Телефон – это и есть я. Тот, кто получит мой телефон, для остальных станет мной. Когда заметят, будет уже слишком поздно. Для всех.

Дмитрий Алексеевич Глуховский , Дмитрий Глуховский , Святослав Владимирович Логинов

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Социально-психологическая фантастика / Триллеры