Когда придет рассвет (СИ)

Развернувшись, я с легкой и искренней улыбкой посмотрела на Реддла, немного недовольного, но в целом спокойного.

— Герпий Злостный — змееуст, селекционер, изобретатель. Бесспорно, это великий волшебник вошедший в историю, на труды которого опирался сам Слизерин. Но сам Салазар не создавал крестраж, ведь это не дает ни бессмертия, ни власти, ни знаний, — я говорила проникновенным тоном, улыбаясь и мягко глядя на своего собеседника. Стоять, облокотившись на стол, мне надоело, поэтому, не отрывая взгляда от юноши, я прошла и села в кресло, — Эта темная и очень грубая магия, которую мне, как Берегине, трудно переносить. Ты знал, что без души, мы заведомо ничто?

— Ты говорила, что убив кого-то, ты пойдешь против своей природы, — Реддл взял чашку с чаем со стола и уселся на диван, напротив меня, — Ты лишишься части души.

— И дара, Том, — грустно усмехнулась, потом снова посмотрела прямо, — Но сейчас ты должен ответить, — Слизеринец вальяжно, как истинный аристократ, восседал на диване. Только я прекрасно видела, что он собран и серьезен, — Кто Вы? И чего хотите Вы?

— Ты мудра не по годам, Моника Борман, — хрипло отозвался волшебник, как-то странно глядя на меня.

Я не захотела комментировать последнюю реплику в свой адрес, чтобы не испортить впечатление от нашего разговора. Передернув плечами, я встала и направилась к выходу из библиотеки.

— Встретимся на ужине, Том, — бросила через плечо.

Сегодня прощальный ужин в дома Блэков. Завтра с утра мы уже будем в поместье Малфоев. Ай­ра уже собрала мои вещи, оставив только черное закрытое бархатное платье и шляпку с черной вуалью.

Домовая эльфийка со слезами на глазах смотрела на меня, одетую в траурный наряд. Ей тоже было больно.

— Сегодня последний день скорби, моя маленькая Ай­ра.

— Молодая панна быстро повзрослела, — всхлипнула эльфийка, — госпожа Анри тоже так считает.

Бабушка меня не видела уже год.

— А когда и где ты видела госпожу? — будничным тоном поинтересовалась я.

— Так в вашей ячейке в банке Гринготтс.

Так. Интересно получается. Похоже, что я составлю Тому компанию. Он все равно собирался в банк.

Прощальный ужин прошел в очень теплой обстановке. Вальбурга сетовала, что в доме теперь будет пусто. Миссис Блэк в последнее время стала мягче, это приметил Орион.

На прекрасной дружеской ноте мы на следующее покинули поместье четы Блэк.

========== Полет в туннели ==========

Лето заканчивалось. Мы, под присмотром миссис Малфой, по каминной сети вышли в Лютом переулке. Конечно, не самый благопристойный магический район в Лондоне, но темным волшебникам, особенно слизеринцам, здесь нечего боятся.

Антонио, Том и я вначале решили посетить Банк, что находится на углу Косого и Лютного переулков. Банк Гринготтс весьма впечатляет: белоснежное здание, отполированные бронзовые двери, белые каменные ступени.

— Разделимся, — проговорили мы одновременно. Гоблины посмотрели на нас с интересом, но промолчали.

Я подошла к одному из свободных работников банка, с просьбой отвести меня в мое хранилище. Меня проверяли долго, но, как я заметила, Тони и Реддла еще дольше.

— Хранилище №666, — почему-то я уверена, что ячейку семьи Борман в Англии основал мой покойный дядя, только его чувство юмора способно выкинуть такое, — Ваша ячейка открывается с помощью крови.

Порезав руку, я прикоснулась к двери. Та со скрипом отворилась.

— Мое ежемесячное пособие меньше. Откуда столько денег? — спросила я у гоблина, оглядывая свое хранилище.

Золотые галлеоны, серебрянные сикли и бронзовые кнаты распределены по ячейкам.

Так же в одной из ниши находилась шкатулка с остатками фамильных драгоценностей.

Борманы сильный род, но недостаточно чистокровный и древний для англичан. Зато вырождение нам не грозит.

— По завещанию Афанасия Борман содержимое его ячейки в Польше очищено и перенесено в ячейку №666, Моники Борман. Пособие вам также начисляется с денежных средств Анри Борман.

— Благодарю, — сухо произнесла, — подождите меня снаружи.

После того как гоблин вышел, я взяла в руки маленькое зеркальце.

— Здравствуй, бабушка.

Оказавшись снова в главном зале я начала оглядываться в поиски друзей.

— Тони, а где Реддл?

— Видимо еще в хранилище, — беззаботно пожал плечами друг, — пойдем, посидим в кафе напротив.

— «Брецель»? Будем вкушать французскую кухню, — предвкушающе потерла я ладони.

— Малфой нам этого не простит, — довольно проговорил Долохов и, взяв меня под руку, направился к ресторанчику.

Настроение поднялось у меня после того, как мой дорогой друг заказал мне чизкейк и чай со сливками.

— А я буду Medium Rare и зеленый чай, пожалуйста.

— Полусырое мясо? Никогда не ела, — прежде чем Антонио успел открыть рот, чтобы заказать мне стейк, я сделала «страшные» глаза, — Нет-нет! Не нужно мне заказывать, — рассмеялась я.

— Улыбайся чаще, Моника, и весь мир сам захочет быть твоим.

Нам принесли заказ и мы почти съели содержимое тарелок, когда в дверях показался Реддл.

— Наш староста вернулся, — прокомментировала я.

Долохов повернулся на сто восемьдесят градусов к входу.

— Что это у тебя? — спросила я, когда Том подсел к нам.