Когда придет твой черед

— Как дела… у Маши? — спросила Кира перед тем, как повесить трубку.

Мы по-прежнему называли лженаследницу этим именем — в конце концов, бедняжка всю жизнь прожила по чужим документам, и менять что-нибудь сейчас было бы жестоко.

— Понятия не имею, — честно ответила я и отправилась в душ.

Прошло три месяца с того дня, когда я привезла Машу Тараканову в город. Вначале я поселила ее у себя — девушка испытала шок и нуждалась если не в медицинской помощи, то в присмотре уж точно. Моя тетушка Мила с радостью взяла на себя роль ангела-хранителя. Месяц Маша прожила у нас. Постепенно девушка оправилась, перестала вскакивать с криком по ночам, и тот пожар стал для нее просто страшным воспоминанием. Тогда я сняла Марии жилье неподалеку, а тетя Мила нашла работу — устроила девушку в фирму одного из своих многочисленных знакомых на должность офис-менеджера. Шеф был доволен девушкой — энергичной, инициативной и умненькой. Судя по всему, Марию ждала неплохая карьера.

Нинель Васильевна была жива. Серебрякова побеседовала с Машей — конечно, не сразу, а через неделю после приезда. Я при этом не присутствовала, но примерно представляю, о чем шла речь. Нинель Васильевна пыталась выяснить, знала ли девушка про обман, затеянный Жанной. Еще Нинель пообещала, что никто из Серебряковых и пальцем девушку не тронет, не будет никакого расследования, судов и прочего. Что было, то было.

Мало того — Нинель предложила Маше устроить ее судьбу, но девушка отказалась. Маша заявила, что она Серебряковым не родня, а значит, не имеет права не только на их деньги, но и на их заботу и благодеяния. Сказала, что всего в жизни добьется сама. Поблагодарила и вышла с гордо поднятой головой. Я зашла к Нинель после ее ухода. Старуха лежала в постели — уже не в больнице, а у себя дома — и качала головой:

— Ах, какая девка! Жаль, что она нам не родня… Хороша Маша, да не наша!

С Кирой бывшая наследница тоже не захотела общаться. Заявила, что у них теперь слишком мало общего, пожелала бывшей мачехе счастья, на том все и кончилось. Кира вышла замуж за своего Романа. Мусор действительно был перспективным направлением: Иванов стремительно набирал вес в Тарасове, и в прямом смысле, и в переносном. Толстячок обожал свою молодую жену и носил ее на руках. Кира наконец-то была счастлива. Она даже занялась благотворительностью — жертвовала деньги в какой-то фонд помощи больным детям. Когда я спросила, зачем ей это, Кира вздохнула и сказала, что счастьем надо делиться.

Серебряковы все еще продолжали драться из-за наследства Иннокентия — никак не могли поделить… Между тем империя Серебряка медленно, но верно расползалась по швам — Гапон оттяпал один ресторан, Вишня прибрал к рукам другой и гостиницу в придачу, да и судьба автоцентра «Тарасов-Тачка» висела на волоске. Меня это не касалось.

Дом Серебряка в парке поделить так и не смогли. На него претендовали и Светлана, и еще какие-то родственники. В результате дом стоял пустой, там одиноко проживала Сусанна, поддерживая порядок.

Я пару раз заезжала к Шмаге. Бывший любовник Серебряка оказался чрезвычайно полезным старичком. Он знал всех влиятельных людей в городе, хотя ни в один дом его не пускали. Каким-то невообразимым образом этот паук был в курсе всего, что происходит в Тарасове, особенно это касалось жизни криминального сообщества. Шмага знал все — кто с кем дружит, а с кем враждует, кто и за что сидит, а кто скоро сядет, на какой именно объект начнется рейдерская охота, кто и сколько платит в общак, кто крысячит, кто сидит на игле или злоупотребляет «дурью»… В общем, Шмага мог бы в одиночку заменить собой следственный отдел и пресс-службу МВД.

Информацией он делился не бесплатно. Сначала он хотел от меня узнать кое-что о моих клиентах… но тут же об этом пожалел. Я поставила дело так, что расплачиваюсь только деньгами, и ничем не обязана старому пауку. А когда Шмага осмелел и предложил мне «одно дельце», я едва не свернула старому интригану шею. После этого Шмага осознал, что я ничем не лучше его обычных клиентов, и перестал пытаться меня подловить. Между нами установились честные отношения — «продавец — покупатель».

Я решила заехать к старику сегодня и прояснить один интересующий меня вопрос. Но сначала — вечеринка у Киры.

Ивановы занимали особняк в приятном районе. Гостей было немного, все сплошь друзья Романа с женами. Говорить с ними мне было не о чем, поэтому я пристроилась рядом с Кирой и потягивала безалкогольный коктейль. Хозяйка приема выглядела чудесно. Она восседала в просторном кресле, а муж то и дело подавал ей то стакан с соком, то платок — в общем, окружал всяческой заботой.

— Женя, я такая счастливая! — сияя глазами, сообщила мне Кира. — Даже хорошо, что у нас тогда с Иннокентием Васильевичем не получилось, правда? Ой, плохо так говорить, но я, честно, рада. Это ЭКО — такая гадость… как вспомню… И Нинель Васильевна была против…

— Против чего? — Я едва не подавилась коктейлем.