Когда придет твой черед

— Как — что? — Маша закурила в темноте. — Буду жить дальше. Переночую у родителей, а дальше… я еще не решила. Может, поеду в Грачи. Работу найду, — девушка усмехнулась. — Я ведь больше не богатая наследница. Жаль, что так вышло. Я не хотела никого обманывать. И мне действительно нравилось всем этим заниматься — в смысле, делами. У меня хорошо получалось, правда?

— Правда, — честно подтвердила я. — Нинель хочет тебя видеть. Она в больнице.

— Зачем?

— Поговорить.

— Мне стыдно смотреть ей в глаза.

— Ты не сделала ничего плохого. Поедем со мной, утром я отвезу тебя в Тарасов.

— Я подумаю. Дайте мне время до утра, ладно?

Маша погасила сигарету и встала.

— Переночуете у нас?

Я вспомнила аромат дома Таракановых и передернулась:

— Нет уж. Я лучше в машине посплю…

На ночь я устроилась на сиденье своего «Фольксвагена». Подняла стекла, чтобы не донимали комары, надвинула на глаза бейсболку и выключилась. Надеюсь, Нинель Серебрякова доживет до нашего приезда…

Мне снилось, что я бегу по лесу вместе со стаей волков. Ночь нежна и прохладна, лес залит серебряным светом полной луны, и мы неслышно скользим среди деревьев. Все вокруг принадлежит нам, мы — короли этого леса, и все живое поспешно убирается с нашего пути… Пусть бегут — до тех пор, пока нам не захочется с ними поиграть. Или съесть. Но вот на нашем пути встает багровое зарево, тревожный запах дыма щекочет мне ноздри. Впереди лесной пожар… Гигантское дерево с грохотом валится прямо перед нами. Волки мечутся в огненной ловушке, а я просыпаюсь с криком.

Дымом пахло и в реальности. Я помотала головой, просыпаясь. Надо бы пойти посмотреть, что там горит… Я уже собиралась выйти из машины, и в этот момент рвануло. На месте дома Таракановых вспух черно-багровый шар огня. Я вспомнила газовые баллоны, что рядком стояли вчера на кухне. Штук шесть их было — видно, купили про запас…

Я бросилась к дому, но тут же остановилась — сплошная стена огня танцевала передо мной, от жара трещали волосы, и подойти ближе было невозможно… Да и незачем. Ничто живое не могло выжить в таком аду. Со всех сторон к дому Таракановых бежали люди. Ковыляли старухи, прыгали дети, пришли даже какие-то мужики. Они тащили ведра, багры и лопаты, но добежав останавливались рядом со мной и просто смотрели на пожар.

— Пустите меня! А-а-а! Машка!

Сквозь толпу прорвался паренек в одних трусах и попытался броситься в огонь. Мы с хромым мужиком поймали его, и хромой стукнул парня по затылку:

— Колька! Куда лезешь, дурной? Не видишь, чего творится?

— Пустите меня! Там Машка! — надрывался паренек.

— Была Машка. Да вся вышла, — зло сказал мужик. — Угли там. И все.

Парнишка уселся на землю и зарыдал. Односельчане принялись обсуждать причину, по которой полыхнуло. Половина стояла за гнилую проводку, другая — за газовые баллоны, которые жадный Леха запасал на кухне. Жители Волчьих Ям на удивление философски отнеслись к гибели семьи Таракановых.

Я стояла и смотрела, как постепенно опадают языки пламени. Гореть там было больше нечему…

Поздно говорить об этом, но если бы Маша не приехала вчера к родителям, она до сих пор была бы жива. Если бы не Владимир с его разоблачениями… Если бы не я… Зачем я позволила девочке остаться ночевать! Надо было посадить ее в машину и гнать в Тарасов!

Сиротское детство, коротенькая жизнь и такая страшная смерть. Маша.

— Ой, мамонька! Папка! Ой, чего это такое, а?

Я резко обернулась. Односельчане расступались, пропуская Машу. Девушка была босой, в ночной рубашке до пят, волосы распущены. Девушка шла как во сне — так ходят лунатики. В широко раскрытых глазах отражались всполохи огня.

— Машка! А мы думали, ты того… — глупо пробормотал Колька.

Из-за плеча девушки выглянул подросток — тоже в семейных трусах, точно такой же расцветки, как у Кольки.

— Серега?! — удивился Николай, а потом вдруг вскочил. — Ах ты, шалава! — завопил парень, но погнался почему-то за братом. Оба скрылись в темноте.

Я подошла к Маше, обняла за плечи и силком усадила в машину. Накинула девушке на плечи свою куртку. Пристегнула ей ремень. Маша сидела послушно, как ребенок.

— Мы уезжаем, — сказала я, садясь за руль. Маша механически кивнула. — Прямо сейчас, — продолжала я. — Теперь ты будешь жить в Тарасове.

— Хорошо.

Я покосилась на девушку. Не думаю, чтобы она понимала смысл моих слов. Ну и ладно. Все равно в Волчьих Ямах ей делать нечего. Больше девушку ничто здесь не держит…

Глава 8

— Женя! Я беременна!

Звонок мобильного застал меня по дороге из тренажерного зала в душ. Обычно я оставляю телефон в раздевалке, но сегодня в ожидании звонка от важного клиента я положила сотовый в карман тренировочных штанов.

— Кто это? — спросила я, откидывая со лба мокрые от пота волосы.

— Это Кира! Кира Иванова… то есть раньше я была Серебрякова!

— Здравствуй, Кира. Рада тебя слышать. Ну, поздравляю…

— Женя, мы с Ромкой устраиваем вечеринку, чтобы отпраздновать! Сегодня в семь. И не говори, что не приедешь, — я смертельно обижусь! А мне нельзя расстраиваться — я ведь теперь будущая мать…

Я расхохоталась и согласилась.