Когда проснётся Дракон: Наместники Смерти

По левую сторону от Ущелья находится Пустыня проклятых шаманов, и перейти те пески и при этом не лишиться рассудка могут лишь духи мёртвых и те смертные, на ком лежат страшные проклятия. Жёлтый, выгоревший на солнце песок и обжигающий ветер пустынь юга уже при подходе должны напугать заплутавших путников. Тот же, кто рискнёт, кто ступит в эти пески, хоть пешим, хоть на коне, через три шага лишится разума, позабудет родных и дом, и себя самого, и превратится в одного из пустынных шаманов, чья суть никому не ясна и природа неизвестна. Он будет стоять в изодранном, сливающемся с цветом песка, балахоне и дико выть, увидав случайного странника у границы с пустыней, возможно, чтобы предупредить об опасности, возможно лишь предвещая беду. Но об этом никто не знает точно.

По правую сторону Ворот располагаются Дохлые горы, на пиках которых давно обустроились великаны, образовав там своё государство. Великанам чужды законы и мораль всего остального мира, что северян, что жителей южных стран. И потому для одиночки, что решит, будто бы сам сможет взобраться на скалы прямиком в Дохлые горы, и скрытно пройти через их жилище, незаметно прячась средь исполинских ног, уготована одна участь – котёл с приправами.

И вот, посреди серого песка Ничейной пустыни, почти что у самих Врат Северного Архонта встало сорокатысячное войско султаната Шайтан.

– Шайтан! – разнеслось по пустыне.

– Шайтан! – вторило войско.

– Шайтан-Шайтан-Шайтан! – оратор начал бить себя в грудь.

И войско отвечало ему, вздымая своими воплями песчаное облако.

С кинжалом в руках ударял себя в грудь и вопил, как одержимый, их предводитель, а орда в ответ неистово орала, стуча клинками по щитам и ударяя копьями о землю. Одним лишь этим ором эта многотысячная армия могла бы смять противника.

Стало совершенно невозможно что-либо рассмотреть в поднявшемся песчаном тумане. Некоторое время войско ждало, когда песок опадёт, и будет возможно хоть что-нибудь разглядеть.

– Братья! Эти скалы…! – продолжил надрываться в шумоор их лидер, будто посреди его речи и не присутствовала продолжительная пауза. – Скалы, Шайтану противные, скалы севера, делят наш мир надвое! И каждый из этих миров считает, что по ту сторону – нечестивцы! Мы. Здесь. Сейчас. У Врат Северного Архонта, чтобы наказать людей севера за их нечестивые мысли и помыслы! Которые им в сердца вложил сам Шайтан, конечно же. Чтобы мы покарали их в назидание всем и утвердили власть нашего всеотца над созданным им миром! Мы пройдём горную страну, первыми в Подлунном мире перейдём Северный Тартар и достигнем Всехлада, края мира, где, как считают северяне, смыкаются голова и хвост Дракона, на спине которого мы якобы живём. И мы докажем, что нет никакого Дракона! Что мир четырёх лун – плоский диск, созданный Шайтаном в своё удовольствие!

– Шайтан! – ответила орда, стараясь больше не топать и не пылить зазря.

Предводитель войска развернулся и сделал сто семнадцать шагов в сторону гор. За ним, склонив головы, подобострастно заскакала по песку многочисленная свита. Каждый человек ближайшего услужения повелителя был одет во множество пышных платьев, согласно его должности и степени приближённости к господину. В жаркой пустыне сановники низшего порядка, одетые во всё чёрное, как никогда мечтали о повышении.

Скача как тушканчики по барханам, свита катила перед собой тележку с огромным шумоором. Шумоор – агрегат, сделанный из раковины огромного моллюска, ко всему прочему покрытый позолотой и драгоценными каменьями. В подобные раковины влезает до десяти тысяч бутылок чачи – проверено на праздновании пятидесятого дня рождения Шайтаном султана Гиены в Арфе, столице султаната.

Командовал ордой султаната молодой воин, лет восемнадцати. Кожа на его бритой голове была медная, гладкая, блестящая на солнце, словно он и не человек вовсе, а железный голем. Скуластое лицо с крохотными несимметрично растущими усиками над тонкими губами и тонкие, раскосые и узкие, голубого цвета глаза. Одет он в сиреневый с жёлтым шаровары, сандалии, торс поджарый оголён, на ремне под кушаком висел клинок.

На затылке у него – татуировка в виде четырёх чёрных кругов, как на игральных костях. Татуировка символизировала глаза Шайтана.

– Северный Архонт! Страж Врат! – крикнул полководец в шумоор. – Имя моё – Шакал! У меня сорок матерей и два отца – великий султан Гиена и великий султан султанов Шайтан. Я и сорок тысяч моих названных братьев просим тебя, чтобы ты отворил свои врата, дабы мы смогли пройти в северные земли. Я обращаюсь к тебе со всем уважением и прошу от тебя того же, достопочтимый Северный Архонт.

За сим ничего не последовало. Сорокатысячное войско стояло чуть дыша. Простирающиеся до небес Врата даже не скрипнули. Лишь звенели невольно выцветшие на солнце редкие латы на солдатах.

Шакал повернулся к скалам спиной, приспустил шаровары и принялся мочиться на песок. К справляющему нужду принцу подобострастно, как горный козлик, подскочил обливающийся потом шайтанец в белом халате и в феске со сморщенной, как маринованный имбирь, багровой кожей на лице.