Когда проснётся Дракон: Наместники Смерти

– Повелитель, – обратился он к Шакалу, задыхаясь.

– Да, первый советник? – не оборачиваясь, откликнулся Шакал, омывая руки в чаше с водой с лимоном, которую на полотенце поднесли ему слуги.

– Смею напомнить вам, мой повелитель, как я уже вам говорил, Архонту Севера нужна человеческая жертва…

Шакал хлёстко встряхнул руками, сбрасывая с них капли влаги.

– Хафиз, сорок тысяч моих братьев, – он указал советнику на всё так же недвижимо стоящее войско вдали, – умрут в любое мгновение за меня и за Шайтана. И глазом не моргнут! Но то в бою. А приносить себя в жертву чужеродной нечистой силе…?

– Иначе никак, мой повелитель, – развёл руками Хафиз.

Тут что-то едва слышимо дзинькнуло, словно хорошо заточенный нож, когда его остроту проверяют пальцем. Горло советника гладко разошлось вдоль, и оттуда потекла к белому вороту халата тёмная кровь. Шакал убрал кинжал обратно в ножны. Из глаз Хафиза сгинул дух, и тело его шумно рухнуло назад, как мешок с урюком. Остроносые туфли подпрыгнули в воздух.

Шакал перевёл взгляд на возвышающиеся до небес исполинские и мрачные Врата и стены Чёрных гор по обе стороны от них, и злобно выругался, настолько насколько только позволялось Шайтаном. После он вновь посмотрел на бывшего первого советника. Тот стоял перед ним, как ни в чём не бывало, только из горла всё также струилась кровь по шее.

– Приветствую тебя, Шакал, сын Гиены, – сказал покойник легионом голосов.

Шакал потерял дар речи, и невольно приложил ладонь к ножнам.

– Ты подал мне сосуд, и я его наполнил. Так говори же.

– Я прошу достопочтимого Северного Архонта, – тихо заговорил Шакал, – пропустить меня и моё войско через его врата в земли севера…

– Зачем? – спросил Архонт.

Шакал растерялся, не найдясь, что ответить.

– Отвечу на твою просьбу так, – чуть погодя, проговорил Архонт в теле Хафиза. – Я не стал бы открывать врата ради тебя, Шакал, сын Гиены. Но, несмотря на мою волю, просьба твоя всё равно будет исполнена. Только немного погодя.

– Как это так… Архонт?

– Ровно через две сотни дней врата откроются сами, минуя мою волю. Тебе несказанно повезло, сын Гиены.

– Двести дней? – изумился наследник Гиены. – Это же больше половины года…! Я не могу столько ждать!

– Твой поход уже длится одну половину года, подожди и другую, – усмехнулся Архонт мёртвыми губами, и резко обернулся, разбрызгав кровь Хафиза по песку. – Я же знаю твоё будущее, Шакал, – ты достигнешь северных земель рано или поздно. Но только если ты попытаешься обогнуть мои врата – через Пустыню шаманов или через Дохлые скалы, – то достигнешь ты их в постылом одиночестве, и в безумии.

Шакал всё стоял, будто надгробный памятник самому себе, посреди пустыни. То, что он разговаривал с духом, его уже больше не страшило. Грядущие полгода ожидания – вот отчего сжалось сердце сына султана.

– А теперь я пойду. Я тебе всё сказал. Всё, чего тебе хватит и на славу и на погибель. А мне пора.

– И какие такие важные дела могут быть у древнего призрака в безлюдных горах? – огрызнулся Шакал, вздёрнув руками.

– Никакие, – спокойно ответил Архонт. – Но ничто важнее, чем ты, чем твоя мать, твой отец и твой Шайтан.

Обезвоженный труп Хафиза снова рухнул в песок, только уже совсем бесшумно, словно куча пыльного тряпья, развевающегося под порывом внезапного суховея.

Шакал, уперев руки в боки и перекачиваясь с носка на пятку, постоял некоторое время над трухлявым трупом в пространном размышлении. Впереди – смерть, позади – позор, думал он. И полгода ожидания посреди непригодной для жизни пустыни в окружении сорока тысяч воинов, которые уже успели устать от похода, хотя его основная часть ещё даже не начата. Надо ждать. Но ждать шесть месяцев прямо здесь невозможно. Придётся идти в степи и леса Тартарии, к диким кочевым варварам этих земель, где есть хотя бы трава для лошадей, и вода, и пропитание и всё остальное…

У Шакала загудела голова, что на такой жаре и немудрено. Хоть и был он сам с юга, но всё-таки в султанском дворце повсюду фонтаны и напитки со льдом из подвалов его отца. А ещё к тому же там были наложницы, что всегда снимут напряжение, в то время как те пара десятков дев, что отправились с ним в дорогу, уже на ногах не стоят от обезвоживания, а кто и умер.

И вот внезапно он вынужден отправляться в незапланированный и не нужный поход на восток. Вновь придётся врать своим братьям, и на этот раз, что им обязательно надо обосноваться в Тартарии, прежде чем идти на север. А ведь по Тартарии беспрестанно и хаотично движется кочевой Каганат – опасный и непредсказуемый противник. Потому и опасный, что непредсказуемый. К тому же – всегда противник, без вариантов. С этими дикарями ещё никто не договаривался. А также степи Тартарии граничат с Землями блаженных детей Ра, с которыми Шайтан и так еле добился мира не так давно, после бессмысленной войны, которую в старческом безумии развязал Дикообраз, отец Гиены и дед Шакала. Они только с виду блаженные, питающиеся лишь тем, что растёт из земли, и не имеющие правителя, но вот только разозли их…

С какой стороны ни погляди – всё плохо.