Когда распускается горецвет

–– Брошенное зимовье! – догадался Северин и пошел в темноту, но в ту самую сторону.

Генерал ждал какой-нибудь каверзы от ведьмы, что заняла тело лани, на которую ему случилось охотиться, поэтому приближался к избушке с осторожностью. Обошел ее дважды, прежде чем дернуть на себя хлипкую дверь. Та со скрипом открылась и повисла на одной петле. И внутри жалкого домишки Ноймен мог наблюдать лишь беспросветную темень. Входить ли? Опасался. Но и под холодными струями ливня оставаться, значит схватить хворь, от которой скоро начнется жесточайшая лихорадка. Тогда его тело совсем покинут силы. Да их осталось кроха, но вот если бы переждать непогоду в сухости… Вот тут и шарахнул гром, а отсветы извивающейся и разветвляющейся молнии осветили на миг нутро жилища. Скудость, конечно, из обстановки стол да лавка, в углу печь и более ничего.

–– Сгодится… – прохрипел мужчина и переступил через порог, осеняя себя знамением.

И врезался лбом в перекладину. Вроде бы нормальным ему показался проем, а вот же… надо было бы ниже пригнуться. Не мудрено с его ростом притолоки сшибать, а здесь еще темно, хоть глаз выколи. Но ничего, где печь находилась, запомнил, именно туда и двинулся, выставив вперед сразу обе руки. И через минуту с грохотом налетел на скамью. Как так? Она же в другой стороне должна была стоять.

–– Ведьма, ад тебя поглоти! – выругался, но продолжил идти вперед. – Вот и печь. Железо? Заслон, значит? – опустил его под ноги и стал исследовать устье – неширокое. Загнеток нашелся слева. А внутри печи озябшие пальцы нащупали не успевшие прогореть до конца дрова. – Отлично.

Тут снова ударила молния и, вот тебе божья милость, запалила то ли дерево сбоку от избы, то ли корягу. Какой-никакой, а свет заплясал за небольшим совсем и мутным оконцем. Он высветил худо-бедно помещение, чем Северин и воспользовался – смог уже лучше в избе осмотреться и приготовить печь к растопке.

–– Что, вредное семя, ведьма злобная, промахнулась ты с молнией? Или руку твою костлявую бог отвел? Хотела мне досадить, а только выжить теперь помогла! Горящая коряга, это же еще и уголек искрящий, и факел. Будет теперь, чем дровишки подпалить!

И Ноймен выскочил под ледяные струи дождя, спеша ухватить горящую ветку, пока падающая с неба вода не затушила пламя.

–– Гори! – уже скоро приплясывал совсем озябший лорд перед дымящей печью. – Ярче! Жарче!

Он и сам в тот момент был похож на лесную нечисть. Его длинные темные волосы, отпущенные по тогдашней дворцовой моде до лопаток, выбились из свободного хвоста, пока боролся с топью, и теперь топорщились в разные стороны. А то? Ливень не смог промыть до конца из них грязь, взъерошенные пряди начали подсыхать и твердеть. Мокрую же одежду, превратившуюся в липнущие к озябшему телу тряпки, пришлось снять, до последней вещи. И теперь лорд приплясывал и пытался растереть совершенно нагое тело. По коже его скользили отсветы и тени, и они выделяли рельефы развитых мышц воина. А еще глаза мужчины лихорадочно горели: то ли все же простыл, то ли от огромного нетерпения растопить быстрее развалюху печь жарко-жарко. Тепло ему было необходимо, чтобы не дать хвори забраться в кости, пусть бы только мышцы сводило судорогой. И чтобы просохла одежда, разложенная на лавке, придвинутой им к боковине печи, тоже необходимо было тепло. Но главное, чтобы смог заснуть в относительной сухости, да потом и проснуться, не закоченев окончательно.

–– Не! Не получится меня извести, ведьма! – рассмеялся вскоре Северин довольно нервно. – Я бы и сам упирался до последнего, а тут и пламя начало весело так разгораться… Гори, милое! А я тебе еще дровишек подброшу. К счастью, их тут в углу оказалось достаточно. На! Вот еще! Фууу! – генерал наклонился и дунул со всей силы.

Вроде языки пламени поднялись выше, да только печная зола всколыхнулась и забила мужчине глаза.

– Вот, черт! – отстранился резко, потер кулаком веки. – А, ладно. Вроде, нормально все разгорелось – можно и на лежанку забираться. И что тут у нас?

Ноймен поднял тлеющее полено и посветил наверх. Свет получился так себе, но позволил различить свалку из старых шкур. А потом Северин еще протянул руку и пощупал их.

–– Н-да! Не шелковые простыни. Но мне сейчас все сгодится. Слышишь, ведьма? Не вышло у тебя меня извести. Эту ночь я точно проживу. А там, утром мрак рассеется, а с ним и твое колдовство. Хочешь, прийти и полюбоваться, как стану в тепле спать-отдыхать да новых сил набираться? – крикнул лорд в потолок, и голос его звучал много веселее, чем несколько минут назад. – Только не надейся пригреться рядом! Мерзни под ливнем, тобою же и вызванном, мерзость! Не то, свернуть твою костлявую шею сил и сейчас достанет.

Сказал, сжал руку в кулак крепко, но вскоре расслабил. И сразу после этого полез на лежанку. Забрался, упал на шкуры, ими же прикрылся.