Когда рассеется пепел

Три года назад

За месяц, что мы состояли в отношениях, я многое узнал об Аликс Рейн. Время пролетало незаметно, потому что я старался как можно быстрее впитывать происходящее – и запечатлеть его в памяти. Когда речь шла о ней, важно было все. Мельчайшие детали имели первостепенное значение. Как в тот день, когда я принес в пожарную часть картофель фри, купленный с тележки на рынке Куинси. Пятнадцать больших мисок для всех сотрудников, дежуривших в ту смену. Но не для моей малышки. Ей предназначалось иное угощение. Зная, что ей нравится чередовать вкусы, я сдобрил ее порцию уксусом и солью, а сбоку добавил ранч[6] и кетчуп.

Она была тронута этим жестом, особенно когда увидела оба соуса. Но я хотел делать больше, чем потакать ее страсти к картошке фри. Хотел, глядя в меню, предугадывать, что бы она заказала. Хотел подбирать к этому блюду вино, которое ей бы понравилось. Хотел знать, какие эмоции вызывают у нее улыбку, какие фильмы заставляют плакать и почему ее кожа всегда пахнет лимонами. Ответы на эти вопросы я получил в течение первых тридцати дней, что мы провели вместе. За это время единственные ночи, которые мы проводили порознь, выпадали на ее суточные смены, случающиеся два раза в неделю. Все время вне работы мы были вместе.

Отношения стали развиваться стремительно, и я не находил причин их тормозить. Аликс хотела засыпать рядом со мной, а я хотел просыпаться рядом с ней. Имелась всего одна небольшая проблема. Аликс ненавидела летать. Пятиместный одномоторный самолет, который я использовал для личных перелетов, вызывал у нее адскую тревогу. Потребовалось несколько недель обсуждений вкупе с демонстрацией самого судна и места, где она будет сидеть, прежде чем она немного расслабилась.

И вот наконец свершилось. Первый полет был коротким, всего двадцать минут, но этого оказалось достаточно, чтобы она освоилась в пространстве, почувствовала перепады ветра и колебания борта, привыкла к виду, сидя рядом со мной в кабине. Для человека, который не любит находиться в воздухе, это значительное достижение. Время следующего полета я увеличил до сорока пяти минут. После взлета мне удалось ее рассмешить. А еще в этот раз при снижении она держалась за мое бедро, а не вцеплялась в сиденье.

Я продолжал работать с Аликс, постепенно наращивая время нахождения в воздухе. Мы приземлялись в разных аэропортах Новой Англии, обедали и возвращались обратно в Бостон. Нашей первой поездкой с ночевкой стало путешествие в Бар-Харбор, штат Мэн. Аликс всегда говорила, что ее сердце принадлежит Бостону, и не кривила душой: она чертовски любит этот город. Но ее связь с Мэном была не менее сильной. В ту вылазку мне представился шанс увидеть это воочию.

Она разбудила меня в четвертом часу утра и потащила на гору Кадиллак. Это одно из тех мест, где в определенные месяцы можно наблюдать красивейшие рассветы. Аликс хотела разделить это чудесное зрелище со мной. Добравшись до вершины, мы сели на каменную плиту в нескольких футах от одного из уступов. Мы пришли загодя, поэтому стали свидетелями того, как забрезжил рассвет, прогоняющий с неба ночную тьму. Мы находились в окружении гор, у подножия которых лежали темные воды залива Френчмен-Бэй, усеянного маленькими островками.

Это было великолепное зрелище, особенно с неспешным появлением красного шара, расцветившего небо жгуче-оранжевыми и кроваво-розовыми красками. Я посмотрел налево, туда, где сидела Аликс. Ее глаза были устремлены на солнце, лицо сияло теплой улыбкой. В тот момент я понял, зачем я здесь. Чтобы увидеть это выражение. Оно появлялось, когда она смотрела на то, что любила.

– Как красиво, – прошептала она, созерцая небо.

– Да.

Мой ответ не имел никакого отношения к небу. Черт, я почти не осознавал, что нахожусь на вершине горы. Обуреваемый чувствами, я глядел на Аликс и думал о будущем, о котором раньше и помыслить не мог.

Чем Аликс Рейн отличалась от прочих женщин, с которыми я встречался раньше? Многим. Самым главным было то, что́ я чувствовал, стоя у ее столика в вечер нашего знакомства, и каждое мгновение, проведенное с ней после этого. Счастье. Которое наполняло меня до краев. То, как она смотрела на меня, говорила со мной, слушала меня и как реагировала на мои прикосновения – все делало меня счастливым.

– Дилан?

Я тряхнул головой, проводя рукой по щеке, заросшей утренней щетиной. Мой взгляд переместился с ее губ на глаза, и я увидел, что они неотрывно смотрят на меня.

– Что?

– Однажды я захочу провести здесь лето. Вырваться из городской духоты, арендовать небольшой домик где-нибудь поблизости и каждое утро подниматься на гору встречать рассвет.

Я притянул ее к себе, так что она уселась между моих ног, прислонившись спиной к моей груди.

– Ушам не верю! Выходит, мне придется каждое утро вскакивать ни свет ни заря и тащить сюда свою задницу…

Она рассмеялась. Черт возьми, как же красив этот звук!

– Мы не будем каждый раз тащиться сюда пешком. – Она снова захихикала. – Время от времени я позволю тебе подвозить нас на вершину.