Когда решает сердце (ЛП)

— Конечно, — согласился я, поднимаясь на ноги.

— Я подвезу тебя, а потом исчезну, — сказал Алекс Тревору. — Но сначала тебе нужно принять душ и сбрить это дерьмо с лица.

— Дяди Майка и отца не будет дома еще, как минимум, полчаса, — напомнил я брату.

— Да, хорошо, — вздохнул Алекс и встал. — Давай, парень, ты не можешь явиться к родителям в таком виде.

Я оставил их вдвоем, шаркающими в спальню Тревора, и забрался в свой грузовик, уронив голову на руль.

Я понимал опустошение Трева. Мы все оплакивали Генри. Я бы все отдал, чтобы вернуть его, услышать его голос или увидеть его лицо.

Но теперь я был так зол на этого идиота, что захотелось врезать по чему-нибудь.

***

— Есть ли причина, по которой ты вытащил меня из дома, словно тот горел, — раздраженно спросила Ани, пока мы отъезжали от дома дяди и тети.

— Да, — проворчал я, руками сжимаю руль.

Тревор дал мне зеленый свет, чтобы рассказать Ани о дочери Генри, но я понятия не имел, как начать разговор. Эй, ты знала, что у Генри был ребенок, с которым он не общался? Да, так было бы неплохо.

— Ну? Что происходит? — нетерпеливо спросила Ани, кладя свою сумочку на сиденье между нами.

— Трев получил завещание Генри от адвоката, — начал я, но Ани прервала меня.

— Подожди, что? Почему его не получили Элли и Майк?

— Потому что он хотел, чтобы его получил Тревор, — ответил я.

— Ладно, и?

— У него был ребенок, Ани, — тихо произнес я, глядя на нее.

— Что? Этого не может быть, — усмехнулась она.

— Он оставил письмо Тревору, а матери девочки — свое пособие в случае его смерти и все свои деньги на счетах.

В грузовике воцарилась тишина.

— Что? — наконец, выдавила Ани, поворачивая свою голову ко мне и глядя на меня. — Какого черта?

— Понятия не имею. Это все, что Тревор мне рассказал.

— Сколько лет девочке?

— Он не сказал.

— Ну, и где же она?

— Тревор больше мне ничего не сказал.

— Ладно, есть ли что-нибудь, что ты, черт побери, знаешь? — с издевкой спросила она.

Я глубоко вдохнул через нос, стараясь не огрызнуться в ответ. Я тоже был ошарашен и знал, что она была потрясена.

— Мать зовут Морган. Насколько мне известно, Генри не общался ни с ней, ни с девочкой. Это все, что Тревор сказал мне, — наконец, сказал я так спокойно, как только смог.

— Но может он все же пытался, — пробормотала Ани, когда мы завернули на ее подъездную дорожку. — Я имею в виду, мы не знаем, что произошло. Возможно, она...

— Он бросил своего ребенка, Ани, — скептически возразил я.

— Ты этого не знаешь! — она выпрыгнула из грузовика, как только я заглушил мотор, и полезла на заднее сиденье, чтобы забрать Ариэль. — Может быть, он пытался...

— Нет, — прервал я ее, забирая тяжелое кресло Ари из ее рук. — Он их оставил.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — прошипела она, топая сердито к дому. — Ты понятия не имеешь, пытался ли он увидеть ее или нет.

Я прошел за ней в дом и поставил автокресло Ариэль на пол в гостиной, проверяя, что та все еще спит, прежде чем последовать за Ани на кухню.

— Он ни разу никому не упомянул о ребенке, — сказал я, подходя к ней. — Почему он никогда ничего не говорил, если планировал стать отцом года?

— Ну, его здесь нет, чтобы он мог защититься, так что я нихрена не знаю! — прокричала она, сжав руки в кулаки.

— Он бросил своего ребенка! — закричал я в ответ, вскидывая руки вверх. — Он никогда не собирался рассказывать нам!

— Откуда ты, бл*дь, знаешь?

— Потому что, если бы он не умер, до сих пор был бы проклятым папашей-неудачником, и мы ничего бы о ней не знали, — выдавил я.

Ани вскинула ладонь, и я едва успел перехватить ее запястье, прежде чем она ударила меня по лицу.

— Какое ты имеешь право судить Генри? — хриплым голосом спросила она.

— Ты издеваешься надо мной? — спросил я, отступая от нее на шаг.

— Ты тоже не хочешь детей.

— Но я никого и не обрюхатил! — закричал я.

— Нет, ты просто сбежал, когда узнал, что ребенок все равно будет, — тихо возразила она, скрестив руки на груди.

— Чушь собачья, — проворчал я, качая головой в полном недоумении.

— У тебя нет прав судить Генри, когда ты понятия не имеешь, что произошло, — настаивала Ани. — Легко указывать пальцем, особенно, когда человек, которого ты обвиняешь, мертв.

Я посмотрел на нее в полном изумлении. Она была преданным человеком, в этом нет сомнения. Но я никогда не видел, чтобы она прятала голову в песок из-за чего-то столь важного. Она знала, что не должна защищать Генри передо мной. Я любил его. Ничто не могло этого изменить — но это не означало, что я не злился на него.

Ей было больно. Это было совершенно ясно по тому, как она держала свое тело. По наклону ее головы и по частоте ее дыхания. Я знал ее от кончиков пальцев на руках до кончиков пальцев на ногах. И знал без тени сомнения, что наш спор больше был не о Генри.

— Я люблю тебя, — тихо произнес я, смотря, как она обхватила себя руками за талию. — Я знаю, что не очень хорош в этом, но я чертовски стараюсь.

— Ты не можешь продолжать… — она замолчала, и мне понадобились все мои силы, чтобы не подойти к ней и не прижать ее к своей груди. — Я так больше не могу. Ты принял свое решение еще до того, как мы начали встречаться.