Когда решает сердце (ЛП)

— Генри был моим ребенком, — снова повторила Элли, взяв себя в руки. — И я не уверена, как нам теперь двигаться дальше. Черт, я не могу представить себе завтрашний день, не говоря уже о том, чтобы беспокоиться о будущем.

Брам положил свою ладонь поверх моей на его бедре и переплел наши пальцы.

— Но мы с Лиз поговорили ранее, — продолжила Элли, оглядывая нас. — И мы обсуждали, как мы с ней счастливы, что у нас есть дети, которые приходят домой, когда они могут. Семья, которая счастлива проводить время вместе и в которой все любят друг друга. Не у всех это есть, понимаете? Дети вырастают и отдаляются, но не вы. Вы все так же близки, как и в детстве.

Брам сжал мою ладонь.

— Никто из вас не хотел сидеть за одним столом, как мы сейчас делаем, — сказала Элли. — И я это понимаю, потому что тоже не хотела, — шмыгнула носом она, и Майк протянул руку, чтобы погладить ее спину.

— Но это… сидеть вместе за обеденным столом… это всегда было важно, а сейчас это даже еще важнее. Я не сдаюсь. Так что мы будем сидеть все вместе и съедим все то, что принесли люди. Мы поговорим, а Алекс будет подкалывать Тревора, пока тот не начнет скрежетать зубами. Кейт попытается поговорить с Ани, хотя она сидит на другом конце стола. Сейчас мы во всем разберемся, так что, когда в следующий раз снова соберемся все вместе, а моего мальчика здесь не будет, все станет намного проще, — свои последние слова Элли сопроводила резким кивком.

Это была хорошая речь. Я поняла ее смысл. Мне нравилось, как сильно Элли старалась, но никто не пошевелился после того, как она закончила говорить и откинулась на спинку стула.

Я взглянула на Тревора, который смотрел в тарелку перед ним, затем на Шейна и Кейт, которые смотрели друг на друга. Никто из нас не хотел делать первое движение. Я перевела взгляд на Алекса и напряглась, увидев выражение его глаз.

— Я понимаю, что это значит, и полностью с вами согласен, тетя Элли. Но я не буду есть «перевернутый пирог» (прим. пер. «Перевернутый пирог» — пирог, нижний слой которого, состоящий из фруктов, оказывается наверху) миссис Нильсон, — сказал он, хмуро качая головой. — В прошлый раз, когда она его приносила, у меня был понос.

Все за столом обомлели.

Майк первым прервал молчание, и как только его хриплый хохот взорвал тишину, все остальные начали смеяться. Мы так сильно смеялись, что из глаз потекли слезы.

После первых нескольких минут я уже не была уверена, что мы продолжали смеяться над Алексом. Мы смеялись от удивления, что вообще можем смеяться. Смеялись, чтобы доказать, что все еще можем делать это, несмотря на то, что сломлены, что, возможно, мы можем продолжить жить, не замечая зияющих дыр в наших грудных клетках. Мы смеялись, потому что Генри обязательно сказал бы что-нибудь совершенно неуместное в ответ на замечание Алекса. Все мы услышали его голос в своих головах. Мы смеялись, потому что плакали так долго, что любое другое проявление эмоций было почти облегчением.

— Я не шучу! — громко возразил Алекс, тем самым заставляя нас смеяться еще громче.

Я вытирала лицо, когда Брам сжал мою руку. А когда снова посмотрела на Алекса, он подмигнул мне, слегка улыбнувшись.

Я улыбнулась в ответ.

— Ну, пирог отправится на помойку, — пробормотала Лиз со смешком, вставая, чтобы взять пирог с середины стола. — Остальное должно быть безопасным.

Пока она относила пирог на кухню, я скорчила рожицу Алексу, отчего его улыбка стала шире. Он, черт возьми, знал, что мне нравился перевернутый ананасовый пирог миссис Нильсон. И я точно знала, что у него не было поноса, потому что последний мы съели с ним напополам, и я чувствовала себя хорошо.

Я ожидала, что этот кретин переведет тему от Генри, но не… Я резко вскинула голову, чтобы снова посмотреть на Алекса, когда мои глаза начало печь.

— Засранец, — одними губами произнесла я, слабо рассмеявшись.

— Красотка, — также без звука ответил он мне, посылая воздушный поцелуй.

— Пирог! — закричал Ганнер, вбегая в столовую и скользя в носках по деревянному полу, пока не остановился.

— У нас будет пирог? — спросил Келлер, влетая в комнату вслед за братом.

— Я хочу! — крикнул Гэвин из коридора.

Я посмотрела на мальчиков, наблюдая, как их глаза бегают по комнате в поисках союзника.

Я знала, кто был бы этим союзником еще полторы недели назад.

— Хорошая мысль, — сказала я, поднимаясь со стула. — Тетя даст вам все, что вы захотите. Хватайте-ка ваши стулья и присаживайтесь к столу.

— Ани, — предупредила меня Кейт низким голосом.

Я проигнорировала ее. Моя старшая племянница и трое племянников уже потеряли мать. Ганнер никогда не сможет вспомнить Рейчел, и не уверена, насколько хорошо ее помнит Гэвин, но Келлер и Сейдж уже познали горечь потери самого важного человека в их жизни. У них были Шейн и Кейт, безопасность и большая любящая семья, но потеря Генри вновь разбередила старую рану.

Я мало что могла сделать для них, кроме как любить их. Но скоро они вернутся в Калифорнию, и я не увижу их несколько месяцев.