Когда с вами Бог. Воспоминания

Соня Мамонова разделила нашу радость, хотя посетовала на то, что нас ей будет сильно не хватать. Я заметила, что после первого приступа радости мой сын как-то присмирел, и я поняла, что он думает о Кисе. К счастью, предстояло много забот и беготни для получения разрешения на вывоз самых необходимых вещей, причем для белья был один комиссариат, для книг – другой, на противоположном конце города, для фотографий третий, тоже в другом конце. Кроме того, надо было оповестить Анюту о нашем отъезде, чтобы она нашла нам замену для охраны вещей через Енукидзе. Мы тоже просили его принять нас, чтобы отблагодарить за содействие. Пока же мы решили никому ничего не говорить, но послали через Филибустера письмо Тюре и Аглаиде о возможной скорой встрече. Меня мучила мысль о невозможности связаться с Гунчиком, чтобы поставить его в известность об отъезде. Он был в очередной командировке с квакерами, помогающими голодающим на юге. Хотя он обещал вскоре наведаться к нам, меня не оставляла мысль, что я уеду, так с ним и не повидавшись. Лап днем бегал по комиссариатам, где постоянно бывали задержки и где он нарывался в основном на грубости со стороны персонала. Однажды он был приятно поражен, когда в одном подобном учреждении он встретил вдруг дружелюбное к себе отношение, назвав свою фамилию. Когда комиссар узнал его отчество, то очень обрадовался, так как прежде он был управляющим в имении дяди Ники в Рязанской губернии. Он помогал нам всем, чем мог, и просил не стесняться и обращаться к нему в случае надобности. Мы брали с собой самый минимум, но комиссары еще больше сократили и его, так, например, из одежды позволялось брать две рубашки (одну на себе), двое кальсон (одни на вас), две пары носков и чулок по тому же расчету! пару обуви, которая на вас, по одному пальто, по одной шляпе, по два носовых платка (насморки не полагались), по одному полотенцу. Вот и все. Мы выторговали мою маленькую подушку. Правда, через наших англичан нам удалось кое-что переправить, например, мою Библию, английскую книжку для ежедневного чтения, некоторые фотографии, миниатюру в эмалевой рамке от Фаберже и портрет бабуси невестой, акварель How, которая всегда стояла у Фрумоши на столе. Эту акварель я сама отнесла в миссию к самому Hodyson’y с его разрешения и просила горничную передать, что это та картина, которую он купил.