Когда сгущается тьма

— К сожалению, мы с вами не поняли друг друга, когда говорили по телефону, — сказал мэр. — Вот я и подумал, не достигнем ли мы согласия при личном общении.

— Все зависит от того, о чем пойдет разговор.

Мэр помолчал, словно подбирая нужные слова.

— Послушайте, мы с вами на одной стороне и, полагаю, можем договориться относительно нескольких простых фактов. Первое: этот так называемый Фэлкон — абсолютный псих и в любой момент способен совершить убийство. Второе: у него в заложниках находится ваш друг. И третье: он хочет встретиться с моей дочерью.

— Он что — просил об этом?

— Пока нет. Но попросит. Обязательно. И я рассчитываю на ваше слово, что эта встреча не состоится.

— Боюсь, такого рода вещи вне моей компетенции.

— Не стану утверждать, будто шеф полиции Майами-сити — болтушка, которая любит делиться конфиденциальной информацией. При всем том в ее департаменте у меня есть источник, регулярно информирующий о ходе переговоров. В конце концов, я мэр и должен быть в курсе дела. Ну так вот, помимо всего прочего, мой источник сообщил, что Фэлкон хочет говорить с вами. Пока полицейские переговорщики играют с ним в игру: отпусти заложника, получишь что-нибудь взамен. И если Фэлкон согласится проявить свою добрую волю, ему разрешат поговорить с вами.

— Вы хотите, чтобы переговоры с ним вел я?

— Ну, «переговоры», как мне кажется, не совсем уместное слово. Уверен, что все ваши реплики будут вам продиктованы или по крайней мере обговорены заранее. Тем не менее вам-таки предоставят возможность поговорить с преступником.

— Что ж, я не против.

Мэр криво улыбнулся, взял сигару с крышки «бардачка» и всунул в угол рта.

— Спасибо, что согласились, — с иронией произнес он. — Но прошу иметь в виду, что у нас с вами отнюдь не светская беседа. Мы говорим о правилах, которые устанавливаю я.

— Вы?

— Да, я. — Он вытащил сигару изо рта и продолжил: — Когда вы возьмете трубку, Фэлкон, я уверен, потребует устроить ему встречу с Алисией. Меня, признаться, мало интересует ваше желание умиротворить этого психа, если таковое у вас имеется, как и то, что вам скажет Пауло. Мне также наплевать, что он может приставить пистолет к голове вашего приятеля. Я и бровью не поведу, даже если он пригрозит взорвать весь этот чертов мотель. Мне нужно одно: чтобы вы ни при каких условиях не передавали трубку Алисии. И точка.

— Подождите секундочку. Я уже говорил вам во время нашего телефонного разговора по поводу освобождения Фэлкона под залог, что с пониманием отношусь к вашим родительским чувствам. Но действовать буду так, как мне скажут переговорщики.

— Вы хотите, чтобы вашего друга убили?

— Разумеется, нет.

— Тогда слушайте меня. Винс Пауло — человек с идиотскими принципами. Считает, будто переговоры с преступником помогут добиться освобождения заложников. Однако в прошлый раз это не сработало, и ситуация, образно говоря, взорвалась, а осколки попали ему в лицо. Теперь он ослеп, и ему нужен человек, который возьмет его за руку и отведет в очередную смертельную ловушку. И я не хочу, чтобы этим человеком стала Алисия.

— Если мы подзовем ее к телефону, еще не означает, что ей придется встречаться с этим человеком.

— Это только первый шаг. Ведь совершенно очевидно, что Фэлкон просто помешан на моей дочери. Он украл у нее из сумочки губную помаду, а потом послал на компьютер сообщение, что сделал это исключительно из большой любви.

— Вам следует проверить свои источники в департаменте, мэр. Там не очень-то уверены, что за тем и другим стоит Фэлкон.

— Так вы отрицаете тот факт, что этот парень одержим моей дочерью?

Джеку вспомнилась его первая встреча с Фэлконом и блеск, появившийся в его глазах, когда они заговорили об Алисии.

— Нет, этого я не отрицаю. Но она полицейский и имеет определенный круг обязанностей. Если ее разговор с Фэлконом поможет освобождению заложников, я буду это только приветствовать. Думаю, в данном вопросе мы можем довериться переговорщикам.

— В этом вопросе я никому не могу довериться, понятно? Вы… — Он хотел сказать что-то еще, но вдруг замолчал. Поначалу Джек подумал, что мэр пытается совладать с охватившим его гневом, но причиной служили явно другие чувства. — Вы имеете представление, что значит потерять…

Джек так и не дождался окончания фразы, потому что мэр замолчал снова. Он смотрел прямо перед собой на собственное отражение в ветровом стекле, потом мрачно произнес:

— Я редко об этом говорю, но мать Алисии — моя вторая жена. До нее я был женат на другой женщине, и у меня была другая дочь. — Он выдержал паузу и добавил: — Ей едва исполнилось восемь лет, когда она умерла.

— Мне очень жаль…

— Это случилось шестнадцатого сентября тысяча девятьсот семьдесят четвертого года. Изабель и ее мать зашли в кондитерскую в Буэнос-Айресе. Они с утра ходили по магазинам и несли пакеты с покупками. Прежде чем возвращаться домой, они решили полакомиться в каком-нибудь приличном кафе. Сидели у стойки, ели пирожные и беззаботно болтали как мать и дочь, которые хорошо проводят вместе время.