Когда соборы были белыми. Путешествие в край нерешительных людей

Мистер Берли потребовал: «Поясните, поясните же!» Я излагаю положения «Лучезарного города». С карандашом в руке уточняю детали с помощью рисунков. Положения ясны, безупречны, отточены в течение пятнадцати лет. Мой собеседник пребывает в постоянном восхищении, затем вдруг раздражается; он следит за твердой линией доказательств; вместе со мной подмечает диапазон возможностей, раскрывающихся на перекрестке идей, на стечении обстоятельств. Этот человек столь чистосердечен, столь серьезен, столь исполнен чувства ответственности, что реагирует всеми нервами. Я безмятежно расположился в своей прозрачной и верной системе. А у него голова лопается от уже отданных приказов, приказов, которые предстоит отдать завтра, от необходимости принятия трудных решений через месяц, через полгода; каждое его действие меняет привычное, перемещает гигантские капиталы, обогащая одних, разоряя других. Положение опасное и безвыходное! Знаю я их, этих руководителей! Они все запутались донельзя! Мистер Берли прерывает меня: «Вот уж простите, но если бы я делал так, как вы говорите, то завтра…» и так далее.

– Мой дорогой мистер Берли, согласитесь, вы сейчас занимаетесь политикой. А я говорю вам о плане, об основной идее, о ее траектории, ее направлении. Вы артиллерист, который в нужную минуту подносит фитиль к пушке, но сама цель выстрела – это и есть план. Прежде всего, следует знать, куда вы стреляете. А уж потом подносить фитиль.

– Вы правы. Наша жизнь ужасна; мы задыхаемся, точно загнанный зверь.

– Страница перевернута; человечество покидает одну цивилизацию, чтобы вступить в машинную эру. Это революция, а не эволюция. Это незамедлительное переселение и полное размещение уже завтра. «Постепенные перемены» здесь не подходят. Своей непоследовательностью они тормозят наши начинания. Поймите: ваши американские города смертельно больны. Состояние вашего общества потревожено влиянием возрастающей и ставшей уже катастрофической денатурализации городского феномена. В эйфории prosperity (искусственной) ваши предприятия совершили самые чудовищные глупости. Расточительство в США непосильно: бессмысленное, бесплодное брожение. Ураганом проносятся доллары, они уже не попадают в карманы – а значит, в желудок, сознание или душу человека. Потребовалось всё остановить, пусть всё остановится! Мистер Рузвельт с достойной уважения энергией силится дать отпор предвестникам смерти; по всей стране он начинает огромные работы; чтобы победить трущобы, необходимо строить состоящие из пятиэтажных зданий кварталы новых городов. Программа строительства жилья в США отстает на пять миллионов квартир. Так вот, если города США будут перестраиваться на базе пятиэтажек, они обречены. Здесь кроется главная, принципиальная ошибка. Это я вам говорю как архитектор и градостроитель. Мы уже поняли, что протяженные города-сады были безумием; мы осознали, что небоскребы Нью-Йорка и Чикаго убили движение. Мы решаем – и с какой поспешностью! – что с пятиэтажками всё снова пойдет на лад. Я утверждаю, что с пятиэтажками автомобили не смогут ездить, а необходимый досуг машинной цивилизации не найдет ничего, абсолютно ничего, для своего развития: ни основания, ни местоположения. И что строить пятиэтажки – это приводящее в отчаяние отступление. И что подобная догма, спущенная сверху, влечет за собой трагическую ошибку. В тот самый миг, когда современное общество переживает великую метаморфозу, плохо осведомленное правительство принимает решения, противоречащие самой природе явления. Это вызывает тревогу.

Мистер Берли хотел отправить меня в Вашингон побеседовать с Рузвельтом. Как раз в США начинался предвыборный период. Предстоял целый год жестоких схваток, и в партии ощущалась неуверенность. Было неуместно в столь беспокойное время отвлекать мистера Рузвельта. План модернизации машинного общества требует тщательного исследования, размышлений, выводов – как бы революционны они ни были.

Мой небольшой опыт общения с представителями правительства подсказывает мне, что они не осведомлены. У них нет времени собирать информацию и размышлять. Если бы хоть один из них имел к этому склонность или талант – будь он даже в некотором роде Кольбером нашего времени, – уверяю, этого бы хватило. Человек образованный, обладающий твердыми убеждениями, увлеченный преодолевает препятствия. Он просвещает своих коллег, увлекает их своим красноречием. Всё дело в любви. Вот именно! Необходимо всем своим существом любить великую конструктивную идею, обладать свободой духа и умением отрешиться от доступных точек опоры, уметь созидать, смотреть вперед, возводить завтрашний день. И пусть те, кто оглядывается назад, превратятся в соляные столбы, как уже однажды случилось в Содоме!