Когда сойдутся тени

Слово «так» в Суэме употребляли в конце общей молитвы вместо «аминь», когда хотели поддержать молящегося и соглашались с тем, что он говорил, Кей это давно подметила.

— Марк, давай лучше споем, — предложил Кит, — баймы всегда будут баймами, они всегда будут нападать. У нас здесь полно еды, оружия, тканей, драгоценностей, — и они никогда не будут к этому равнодушны. Могу спорить, что живут они впроголодь, их земли не так плодоносны и благословенны, как наши. Так бывало и раньше — они нападали, мы отбивали.

— Но видишь, — заметил Марк, — Большой Тракт, по которому передвигались торговые обозы, теперь небезопасен. А этот тракт соединяет все основные крепости. Мне кажется, нападение на наш обоз — это только начало.

— Мы будем молиться и сражаться, — сказал Лэстин, по-прежнему наматывая на крепкую, загорелую ладонь серебряную цепочку, — так?

— Так. Мы будем молиться и сражаться, — согласился Джейк, — а Марк будет еще и петь. Я ему подыграю, он сегодня не совсем в форме.

— О'кей, — это сказал Марк, и Кей удивленно подняла на него глаза.

Так странно было слышать английское слово в Суэме. Но окружающие, видно, давно к этому привыкли, а Марк продолжал:

— Кто будет стучать в бубен, Сэма-то нет? Может ты, Кей? — он повернулся к Кей, вопросительно подняв брови.

Та покачала головой:

— Вряд ли у меня получиться.

— Тогда придется тебе, Лосанна, — и он кинул бубен на колени девушке.

Джейк тронул струны, и мелодия, переливаясь, как потоки ручья, потекла из-под его гибких, тонких пальцев. Лосанна тихонько постукивала бубном в такт. Марк запел. Это была та самая песня, которая так нравилась Кей. Голос Марка, сильный, красивый тенор, звучал уверенно и выразительно. Он пел так, словно рассказывал потрясающую историю, положенную на музыку. И Кей казалось, что она еще ни разу в жизни не слышала такого пения.

Подними глаза, ты увидишь небеса.
Обрати свой взор — там вершатся чудеса.
Свет святой любви светит нам с небес,
Веришь ли, что там есть Бог,
В этом небе…
Бог — Творец всего, Смысл и Сущность бытия
И Его любовь — для тебя и для меня.
Он создал весь мир, Словом жизнь даря,
Веришь ли, и ты в Него
В это небо…
Бог сошел на крест
Смерть за нас принять
О Своей любви людям рассказать.
Веришь ли, в это небо…
Как прекрасен свет,
Что пришел с небес
Может нам менять сердца
Только небо…

— Как красиво, — сказала Лосанна, когда Марк закончил петь.

Потом они пели еще песни, все вместе, и даже Кей немного подпевала. Так, слегка, что-то вроде: «на-на-на» и «ла-ла-ла». Она сидела со всеми долго и даже осталась на молитву. И, как всегда, ее удивило единодушие и искренность всех, кто взывал к Создателю. И она поймала себя на мысли, что сама хотела бы так молиться. Наверное.

Все изменилось с приездом Марка. Он был как острая приправа к пресному блюду, или как свежий морской бриз жарким днем. Он приходил каждый день, ближе к вечеру, всегда веселый, всегда готовый шутить и смеяться. И любая беда казалась рядом с ним пустяком, и с любой проблемой он готов был справиться.

Прежде всего, он интересовался содержимым их кастрюль — совершенно бесцеремонно, как у себя дома, Марк отправлялся на кухню, и так было каждый вечер, и Кей и Мит-Итен заранее рассчитывали на то, что Марк будет есть у них, и надо готовить на одну порцию больше.

Джейк как-то заметил:

— Не понимаю, зачем он держит у себя дома кухарку? Лучше бы вместо этого приплачивал Мит-Итен, все равно он дома не ужинает.

— Надо бы подкинуть ему эту мысль, — засмеялась Кей.

— Попробуй, подкинь.

— Ну, нет, только не я.

Зато теперь Марк пел у них каждый вечер, и это было незабываемо. Он сам складывал песни, и песня о небе тоже была придумана им. Его любили слушать все.

Теперь Кей знала, что у него синие глаза, и что на щеках у него появляются длинненькие ямочки, когда он смеется, и что он может совершенно серьезно говорить абсолютную ерунду, и знала, что он предпочитает лазить через забор, потому что так ближе, если идти от его дома.

Он и вполовину не был так красив, как Лэстин, и на целую голову ниже его, но как трудно было устоять перед обаянием Марка, его внутренней силой, его жизнерадостным взглядом на все вещи. Ему ужасно понравилась коллекция фигурок животных на комоде в комнате Кей, и он даже подарил ей розового толстенького поросенка с крошечным пятачком и смешными ушками.