Когда сорваны маски

Я просто сел в кресло и уснул. Я уже не помнил, почему не лег в кровать.

Эмма спала на диване. Она лежала на боку, откинув одеяло. В ее волосах все еще болтался помятый белый бант.

Я поставил кофе, принял душ, надел рубашку и шорты и пошел к почтовому ящику за газетами. Гавань пестрела торговыми палатками, хотя площадка между ними была перегорожена лентой. На склоне все еще стояло несколько полицейских машин.

Почти вся первая страница была отдана под материалы Ларса Берглунда и Бритт-Мари Линдстрём о вчерашней стрельбе. Некоторые лица на снимках были микшированы, имен почти не называлось. Хотя установить, кто скрывается под семьей сольвикенских бизнесменов, не составляло труда, тем более что в нескольких местах Берглунд недвусмысленно намекал, что предстоящее расследование обещает быть сенсацией недели.

Всего-то недели? Мне казалось, этот скандал тянет на большее.

Берглунд получил и копии моих материалов. Я разрешил ему распорядиться ими по своему усмотрению. Юнна присылала еще, о Бьёркенстаме и Бертиле Раске. Я переправлял их Берглунду, уже не читая.

Даже если газета, куда писал Берглунд, висела на волоске и в любой момент грозила прекратить существование, заключительный аккорд обещал прозвучать достойно. Будущее самого Берглунда, во всяком случае, было обеспечено. Разоблачение одного из самых известных семейств Швеции! Да такой материал любое СМИ оторвет с руками.

Сам же я не чувствовал уже ничего, кроме усталости и желания послать все к черту.

Я сидел на террасе с чашкой кофе. Залив лежал, окутанный голубоватой дымкой, сквозь которую едва пробивалось солнце. День обещал быть жарким. Пара марихуановых самокруток к кофе – вот все, чего мне не хватало в то утро.

Внезапно мобильник засигналил, это ГГ прислал мне сообщение:

Что там у вас творится? СМИ беснуются, телевизионщики стоят на ушах.

Я ответил, что расскажу все по порядку, если только он заедет ко мне.

Не хотелось заходить в Сеть, но я не сомневался, что вечерние газеты пестрят снимками Бритт-Мари с комментариями Берглунда.

Однако нам с Эммой пришло время собираться.

Гавань сейчас кишела полицейскими, следователями и представителями СМИ. Я совсем не был уверен, насколько разумно брать Эмму с собой, но Линн Сандберг прислала за нами некую Эрику Данск с машиной, которая должна была доставить нас в полицию для дачи показаний.

Я вкратце изложил им суть вчерашних событий.

Из участка Эрика Данск отвезла нас в больницу к Эмминой маме.

Голова Осы Дальстрём была обмотана бинтами, взгляд блуждал где-то по комнате, так что говорила она немного. Зато надолго задержала ладошку Эммы в своей руке.

В этот момент я неожиданно получил эсэмэску от Бодиль Нильссон:

Можно нам с Майей к тебе заехать?

Я ответил:

В любое время.

Я не знал, насколько это серьезно, и сразу почувствовал себя виноватым перед Бодиль, о которой не вспомнил ни разу за последние дни.

Еще недавно Бодиль Нильссон была для меня всем, и я по тысяче раз на дню проверял свой мобильник в надежде обнаружить пропущенный звонок или сообщение от нее. Но Бодиль сама еще не понимала, чего хочет, и никак не решалась подать на развод. Кроме того, она совсем не была уверена, что девочке Майе нужен отчим.

Тогда мы решили подождать, предоставив жизни идти своим чередом.

Это сообщение было пробуждением от кошмара, весточкой из другого мира, нежели тот, в котором мы с Эммой только что побывали.

Поверит ли Бодиль в то, что нам пришлось пережить?

С другой стороны, за последнюю неделю мы с Эммой стали почти родными.

Я никак не мог понять, в чем здесь дело: притягивают ли меня криминальные ситуации или я притягиваю их. Так или иначе, за достаточно небольшой срок я оказался втянут в расследование двух громких преступлений, камня на камне не оставивших от мифа о пресловутом шведском благополучии. Стоит чуть поскрести глянцевую поверхность, как идиллия обнаруживает свою обратную сторону.

И я ее видел.

Однажды Эва Монссон объяснила мне разницу между полицейским и обычным шведским гражданином. «Полицейские не просто ступают по тротуарам, – сказала она. – Полицейские прорываются в иной мир и интересуются тем, что лежит за гранью».

Пожалуй, соглашусь.

Разок посмотреть в любом случае стоит.

Не знаю, когда Агнета Бьёркенстам заглянула туда впервые. В любом случае надеюсь, что теперь она счастлива.

Но одна мысль смущала меня в то утро: зло часто бродит среди нас, но мы его не замечаем или не обращаем на него внимания, потому что дьявол – господин со средствами и хорошим вкусом. Бертиль Раск и его жена принадлежали к высшему классу, так называемому оплоту отечества, но оказались нацистами. Трудно бывает раскусить таких людей, с их умом и положением в обществе. И все-таки они боятся. Стоя лицом к лицу со злом, предпочитают видеть в нем фантом, нечто нереальное, не осознавая, что сами давно уже стали одним из его воплощений.