Когда тайное становится явным (СИ)

Джинни твердо решила дождаться Гермиону. Конечно, быть уверенной в себе — это здорово. Решать все проблемы в одиночку — прекрасно. Игнорировать весь окружающий мир — просто замечательно. Однако Джинни не была готова оставить все так, как есть. Уж лучше она пожертвует сном, чем потеряет подругу. Пусть мисс Я-все-сделаю-сама считает, что так лучше, что она действительно разберется со всем сама. Пусть думает так, а Джинни будет делать то, что надо. Она дождется подругу, выяснит все, что мучает ту, и приложит все свои усилия, чтобы помочь, хочет того Гермиона или нет.

Она весь вечер вела внутренний диалог на тему поведения подруги и ее большого секрета. Предположения, самые разнообразные и иной раз граничащие с безумием, буквально истерзали ее любопытство, как свора голодных собак, а понимание того, что в этом как-то замешаны близнецы, отнюдь не проясняло ситуацию. Обидели ли они Гермиону? Глупо пошутили над ней? Или бедняжка староста мучается идеями расправы с горе-предпринимателями и осуществлением этих идей? Или, о Мерлин, она?.. Ну нет, это слишком сумасшедшая мысль даже для нее, Джинни.

Сама того не заметив, девушка стала клевать носом, а вскоре и вовсе задремала, устало привалившись к спинке кресла. Мимо нее проходили ее однокурсники, друзья, другие гриффиндорцы, братья, но никто из них не пожелал разбудить ее и отправить в спальную комнату. Конечно, близнецы подумывали как следует тряхнуть любимую сестренку и хорошенько отчитать за столь неудачный выбор места для сна. Но спящая Джинни была такой миленькой, что и у Фреда, и у Джорджа неожиданно проснулась совесть, существование которой большую часть их сознательной жизни находилось под большущим вопросом. Впрочем, им несказанно повезло, что они передумали будить сестренку. Увидев, кто перед ней, Джинни накинулась бы на братьев с кулаками и вопросами о Гермионе. Младшая Уизли в принципе была девчонкой боевой, а в гневе до того сильно походила на мать, что даже бесстрашные близнецы струхнули бы.

Постепенно гостиная пустела. Гриффиндорцы один за одним расходились по своим спальням, чтобы наконец предаться сладостному и беззаботному сну. Стрелки часов медленно, но верно перевалили за полночь. Гермиона все не объявлялась.

В какой-то момент дверной проем с тихим, едва ли заметным скрипом отворился, впуская внутрь кого-то. Этот кто-то, судя по всему, был так обрадован попаданием в безопасное место, что напрочь забыл об осторожности: не заметив весьма внушительную стопку книг, так услужливо оставленных кем-то из гриффиндорцев, сбил ее. Книги с глухим, но довольно слышимым стуком повалились на пол. Возможно, именно благодаря этому шуму Джинни удалось не упустить Гермиону.

Разлепив заспанные глаза, девушка смогла наблюдать перед собой довольно живописную картину: Гермиона среди кучи рассыпавшихся по полу книг, замершая на месте и мысленно проклинающая себя за неосмотрительность. Джинни приподнялась и, потирая сонные глаза, произнесла:

— Гермиона? Почему ты так поздно вернулась?

Грейнджер явно еще не успела заметить подругу, а потому, заслышав ее голос, испуганно вздрогнула от неожиданности, едва ли не подскочив на месте до самого потолка. Затем она с завидной быстротой сумела успокоиться и взять себя в руки. Решив оставить книги так, как есть, Гермиона медленно подошла к Джинни, стараясь не задеть еще что-нибудь, и необычайно ласковым голосом поинтересовалась:

— Джин, милая, ты почему еще не спишь?

Младшая Уизли пусть и представляла в данный момент из себя самое заспанное существо на свете, но внимательность и чутье не подвели ее и на сей раз. От ее бдительного взора не укрылось, что за напускной нежностью Гермионы скрывается что-то еще. Глаза опухли, нос покраснел, губы изрядно искусаны чуть ли не до крови, а руки нещадно дрожат, с головой выдавая всегда сдержанную на эмоции мисс Грейнджер.

Встав перед Гермионой во весь свой рост, Джинни взяла руки той в свои, как бы показывая, что она не одна, а взглядом вперилась в глаза подруги, пытаясь разглядеть в них ответы на все-все свои вопросы.

— Гермиона, прошу, расскажи мне, что случилось? — наконец попросила Уизли, стараясь быть как можно мягче и не давить на подругу.

В установившийся между ними зрительный контакт Гермиона всеми своими силами старалась ничем не выдать своего далеко не позитивного настроя. Голубые глаза подруги будто проникали в душу и заставляли все внутренние переживания всплыть на поверхность. По лицу девушки будто бы прошла дрожь, когда она замотала головой и дрожащим голосом стала повторять свою сокровенную фразу:

— Ничего не случилось, все хорошо, просто замечательно!

Но было уже поздно. Непрошенные слезы градом брызнули из глаз. Бросив бесполезные попытки делать счастливый вид и сохранять спокойствие, Гермиона бросилась на диван и спрятала зареванное лицо в ладонях.