Когда тают миражи (СИ)

Иветти, услышав отказ под предлогом совещания, и не подумала сдаваться. Она села на диванчик в холле, закинула ногу на ногу и сообщила, что будет ждать окончания мероприятия. Так прошел час, а женщина и не шелохнулась.

– Сеньора, я думаю, вам лучше прийти в другой раз, – робко предложила секретарша.

– Нет-нет, все в порядке, я жду.

Леонидас, осажденный в собственном кабинете, позвонил сотруднице по внутренней связи и справился об обстановке. Поняв, что Иветти не собирается сдавать позиций, он все-таки впустил гостью.

– Итак, что тебе от меня нужно? – неприветливо спросил Феррас.

– Думал, что можешь вот так просто отказаться от участия в судьбе собственного сына? – высказала претензию Иветти.

– Если ты пришла просить денег, то лучше сразу уходи. Я сказал, что не дам ни одного сентаво этому сопляку, и если тебе стало нечего есть оттого, что он сел тебе на шею – это твои проблемы.

– Надо же, как мы распетушились! Между прочим, я могу тебе предъявить иск за моральный ущерб! И не могу, а предъявлю!

– Давай-давай, хочется на это посмотреть, – скептически произнес Леонидас.

– Но все можно уладить по-хорошему. Вот эта сумма меня вполне бы устроила.

Иветти протянула ему записку с указанными на ней цифрами. Леонидас, увидев их, чуть не поперхнулся недопитым кофе, вручил записку обратно ей в руки и едва не вытолкал гостью за дверь.

– Ах, так! – воскликнула Иветти. – Ну, держись, Львеночек, сейчас будет по-плохому.

Она вышла на улицу, достала из пакета заранее приготовленный лист ватмана и маркер и принялась писать: «Не покупайте продукцию компании Леонидаса Ферраса – циничного капиталиста, шовиниста** и угнетателя!» Иветти встала с этим плакатом напротив офиса, как боец на баррикаде, чем довольно быстро привлекла внимание прохожих.

– Сеньора, здесь нельзя проводить политические акции, – мягко намекнул кто-то из проходивших мимо людей.

– Это не политическая акция, я всего лишь хочу открыть вам глаза на правду об этом гадком человеке! – смело заявила Иветти. – Знаете ли вы, что он выгнал единственного сына из дома? И представляете, из-за чего? Мальчик посмел полюбить девушку не той, по его мнению, национальности и не того вероисповедания!

– Да вы что! – ахнула зазевавшаяся старушка.

– Вопиющий случай! – согласился какой-то мужчина. – Дамы и господа, конец двадцатого века!

– Вот именно! – подхватила Иветти. – Это какой-то… феодальный строй, я вам больше скажу, это свинство!

– Ну и что же тут такого? – пожал плечами другой прохожий. – Я бы тоже был против на его месте.

– Как вам не стыдно! – посыпались возмущения в ответ на его реплику.

Дискуссия принимала все более и более жаркие обороты.

– Донна Селма, что там за шум под окном? – оторвался от чтения важного договора Леонидас.

– Сеньор Леонидас, похоже, это та самая женщина, которая только что была тут, – сказала секретарша, выглядывая на улицу.

– Что?! – Леонидас подскочил к окну с такой резкостью, что его кресло отъехало на метр. – Вызывайте полицию немедля!

– Она устроила какой-то пикет, и там, кажется, уже дежурит журналист.

– О, горе мне! – возопил Феррас и бросился вниз, ко входу в здание.

– Что ты творишь! – распахивая двери, вскричал глава компании, которого заочно пригвоздили к позорному столбу.

– Сеньор Леонидас, пару слов о вашем конфликте с сыном, – подскочил к нему пронырливый журналист.

– Не будет никаких пары слов! Иветти, идем, идем скорее в мой офис, – торопливо уводил он за собой бунтарку. – Простите ее, ради Бога, Иветти очень эксцентрична.

Рассыпаясь в извинениях и натянуто улыбаясь толпе зевак, Леонидас уволок-таки Иветти вместе с плакатом подальше от людских глаз.

– Ну, понял, что я не шучу? – сложила руки на груди женщина.

– Я понял, что ты сумасшедшая! Ты победила сегодня, но не обольщайся. В следующий раз, когда я увижу тебя в радиусе километра от себя, я просто вызову полицию!

– А деньги? – не унималась Иветти.

Леонидас, тяжело вздохнув, поднялся в офис и выдал ей в руки заветный конверт с деньгами на свадьбу.

– Львеночек, ты просто чудо! – растаяла Иветти.

Раздобыв средства на торжество, она в отличном настроении покинула компанию, демонстративно выбросив порванный плакат в мусорную урну у крыльца. Толпа понемногу разбрелась, конфликт был исчерпан, даже назойливый журналист остался ни с чем.

–М-да, я просто чудо, – задумчиво повторил Леонидас слова Иветти. – А еще циничный капиталист, шовинист и угнетатель.

Комментарий к 12. Финансовый вопрос

*Брайан Джонсон - солист австралийской рок-группы AC/DC.

**Шовинист - человек, относящийся с предубеждением или презрением к людям других наций.

========== 13. Предсказание ==========

День торжества становился все ближе и ближе. Иветти на пару с Жади без конца о чем-то хлопотали, куда-то ходили, звонили, с кем-то договаривались. Самым сложным оказался выбор платья – Иветти все время советовала подруге такие модели, которые казались той чересчур откровенными и бесстыдными, а те платья, что приглянулись Жади, она считала слишком скромными и оттого блеклыми.