Когда тебе пятнадцать

— А в цехе — баловство. И правда, некогда. Везут, везут книжки. Пакуем, пакуем. Даже непонятно, куда деваются? В книжных магазинах, когда ни посмотришь, пусто.

— Интересно, — снова повторила Таня.

А через неделю запыхавшаяся Таня (по лестнице поднималась бегом) ворвалась к Косте и, не сказав «здравствуй», подняла вверх ладошку:

— Видишь?

— Рука, — улыбнулся Костя. — Маленькая. — И посмотрел на свою, немного запачканную чем-то зеленым. — У меня в третьем классе такая была.

— Да нет, где большой палец!

— Где большой палец? Не вижу. — У Кости было веселое настроение. — Ах, это большой палец! Да он меньше моего мизинца…

— Костя, номер видишь?

— Двадцать четыре. Это что?

— А то, что снимай фартук и мой руки! В хозтовары бежим.

— Погоди, — опешил Костя. — Зачем бежать? Краску на пол я купил. Смотри! — Он продемонстрировал свои испачканные руки. — Изумрудная. Продавщица сказала, что очень хорошая, а сохнет всего восемнадцать часов. Идем на кухню, посмотришь…

— Костя, ты молодец! Только фартук все-таки снимай. Это очередь — двадцать четвертая. Завтра утром обои будут продавать. А сейчас надо отметиться…

Подробности Костя узнал по дороге. Бабушка Тани ходила сегодня в дом политпросвещения, там лектор-международник рассказывал о поездке на Ближний Восток. (Татьяне Сергеевне до сих пор присылают уведомления, когда ожидается какая-либо интересная лекция.) Возвращаясь, бабушка и увидела толпу у магазина — шла запись на обои. Хорошо, что она вовремя подошла, — близкая очередь досталась, а то могло бы и не хватить. Потому что лето, все ремонт делают. Обои, говорят, привезли чудесные, разных цветов.

Информация Тани была неполной. Не сказала о том, что Татьяна Сергеевна совсем не случайно оказалась у хозяйственного магазина. Сделала изрядный крюк, чтобы попасть туда. Впрочем, этих подробностей Таня и сама не знала.

У магазина они подтвердили свою очередь женщине в зеленом платочке, и Костя пошел проводить Таню.

Вечер еще не наступил. Откуда-то, наверное из городского сада, доносились звуки эстрадного оркестра. Во дворах было непривычно тихо. Ребята разъехались по лагерям, к морю, в деревни к бабушкам. А остальные, наверное, уселись у телевизоров смотреть по второй программе «Спокойной ночи, малыши».

Солнце, светившее днем, спряталось за тучами, подул ветерок, ясно донося густой, сладковатый запах липы.

— Не холодно? — спросил Костя, поглядев на Танины открытые до плеч руки.

— Нет, — покачала головой Таня, а сама поежилась. Потом едва заметно улыбнулась: — А помнишь, зимой к школе шли, ты меня вел под руку.

— Не я, — смутился Костя. — Это ты меня вела… Нет, тебе холодно. Чего же я… — Он быстро снял с себя куртку и накинул ей на плечи.

А Таня ожидала, что возьмет ее под руку. Так хотелось этого! Сейчас же на плечах, закрывая руки, лежала его курточка. На миг сделалось обидно. Но лишь на миг. В следующую секунду вдруг радостно подумалось: как хорошо, что не взял. Вот Олег сразу бы воспользовался. И наговорил бы комплиментов, играл бы голосом, нашептывал на ухо… Хищный, льстивый, неискренний.

Какие они разные — Олег и Костя! Олег — сплошная броскость: в словах, в одежде, в свободных движениях. А Костя — будто весь в себе, скован, немногословен, даже робкий. Но это раньше таким казался Тане. Теперь знала его и находчивым, и добрым, и смелым, и беззащитным.

— Какая теплая у тебя курточка. Спасибо… — Девочка благодарно взглянула на Костю. — Я не рассказывала тебе. У меня какие-то новые отношения сложились с отчимом…

Костя слушал с большим интересом.

— Так это же хорошо. Очень. Я рад за тебя… Только почему тон у тебя такой грустный?

Пришлось поделиться и тем, сложным, и для самой еще мало понятным, что, однако, тревожило и печалило.

Костя слушал, не перебивал. Потом долго молчал. Уже недалеко от ее дома сказал наконец, как бы взвешивая каждое свое слово:

— Таня, ты так не переживай. Не надо. Правда. У тебя же сердце доброе, я знаю. И большое. В нем и на двоих должно хватить места.

— Спасибо, — шепнула она благодарно и сняла курточку. — Как жалко, что завтра не смогу быть с тобой в магазине. Соревнования между отрядами проводим. Я ответственная…

— Да о чем говорить! И сам справлюсь. Все будет нормально.

— Обои веселые покупай. К зеленому полу, понимаешь?..

— Не волнуйся, самые лучшие выберу…

И все же, стоя в кабине лифта, бегущего вверх, Таня ругала себя: «Ах, как же не догадалась попросить бабушку, чтобы помогла выбрать!..»

Таня считала, что кого-кого, а бабушку свою она знает, как саму себя. Оказалось, нет. Тревожилась, что не попросила выбрать обои, а Костя пришел утром в магазин, смотрит: Татьяна Сергеевна в очереди. Увидела его, заулыбалась:

— Побоялась, вдруг, думаю, не пустят, не признают в очереди. Смотри, народу-то собралось! Да, все хотят в красивых квартирах жить. Время такое.