Когда тебя нет

Меня вполне устраивает Лизино объяснение. Может, потому, что я хочу ей верить, а может, потому, что по правде мне все равно. Пока я чувствую в себе силы двигаться дальше, я буду двигаться. Мы вернемся в Лондон. Она посадит новые растения на окне. Повесит в шкаф свои вещи. Я буду ходить на работу.

— У нас совсем ничего нет, — раздается ее голос. — В смысле никакой еды, Сережа.

Она стоит в дверях с двумя кружками кофе, над которыми клубился сероватый дымок.

— Я даже кофе, можно сказать, украла. Он был так надежно спрятан, в коробку и в пакет, в самом верхнем ящике. Думаю, это хозяйский.

— Ничего, никто не заметит.

— Пойдем поедим. — Лиза плюхается рядом на кровать и протягивает мне кружку. — Я жутко голодная.

Мы бросаем вещи в рюкзаки, споласкиваем грязные кружки ледяной водой из-под крана и выходим под дождь. На часах восемь тридцать утра, единственным местом, где кроме кофе и булок подавали горячую еду на тарелках, оказывается пустое, пропахшее беконом и корицей заведение в американском стиле на одной из боковых улочек по пути к вокзалу. Мы заказываем еду: яичницу с кофе для меня, омлет с тостами для нее. Она отправляется в туалет, посушить феном волосы после дождя. Официантка включает телевизор над баром. Международные новости BBC, как всегда, муссируют тему предвыборной гонки и бомбежек на Ближнем Востоке.

Потом картинка меняется. Какая-то женщина плачет, красное сопливое лицо на весь экран и бегущая строка: пастор в штате Юта совершил самоубийство после того, как жена нашла его данные в списках пользователей скандального дейтинг-сервиса «Лавер».

— Что случилось? — спрашивает она, вернувшись из дамской комнаты. — Что там?

Я жестом показываю официантке сделать погромче звук.

— О, черт!

— Пастор Беттани оставил без отца четырех детей, — говорит диктор. — И он не единственный из тех, чьи проблемы начались после утечки данных сайта знакомств.

— Черт, как же так?

— Блогер, впервые опубликовавший ссылку на базу данных сервиса знакомств, создал интерактивный сайт с поисковой системой, которая по электронному адресу или имени пользователя может найти среди всего огромного множества аккаунтов совпадение. К настоящему моменту среди пользователей сайта обнаружены люди с электронными адресами на доменах правительства США и Канады, учителя, священнослужители, общественные деятели и даже несколько знаменитостей. Сегодня вечером блогер, создавший этот сайт, нацеленный, по его словам, прежде всего на отслеживание того, не стали ли ваши данные частью утечки, будет давать интервью в прямом эфире каналу Блумберг.

Диктор новостей продолжает говорить, с невозмутимой улыбкой глядя в камеру, но я не слушаю.

— Ты не виноват, — говорит Лиза, накрыв мою ладонь своей. — Ты ни в чем не виноват. Это Карлос, он хотел этого — славы, сенсаций, разоблачений.

Картинка снова меняется. Я сжимаю ее руку, и она вскрикивает от боли, на нас таращится официантка, но наши глаза устремлены в экран.

— Полиция Барселоны совместно со Скотленд-Ярдом продолжает расследование обстоятельств смерти скоропостижно скончавшегося в одном из отелей каталонской столицы гражданина Великобритании известного айти-специалиста Оливера Ингланда. Согласно некоторым данным, его смерть имеет отношение к деятельности группы, ответственной за утечку данных дейтинг-сайта «Лавер». Согласно источнику, близкому к полиции, Ингланд может стоять за взломом сайта знакомств. В выпущенном час назад пресс-релизе полиция Каталонии объявила о розыске гражданки России Елизаветы Мироненко, бывшей сотрудницы «Лавера» и вероятной соучастницы Ингланда.

В правом верхнем углу экрана мелькает фотография Олли, потом ее сменяет другое лицо, снимок из инстаграма на террасе его номера в «W», на том самом месте, где он умер.

Лиза издает короткий вздох. Официантка, подоспевшая с тарелками, бросает на нас долгий пристальный взгляд, потом переводит глаза на экран.

— Простите, — бросаю я, пытаясь улыбнуться.

— Пойдем отсюда, — шепчет Лиза, когда официантка поворачивается к нам спиной. — Она узнала меня.

— Нельзя. Надо сидеть спокойно и есть свой завтрак.

Ее лицо становится белым.

— Они меня ищут, Сереженька, — она издает короткий истеричный смешок.

— Тихо, ешь завтрак, — сказал я, проводя рукой по ее щеке. — Мы — туристы, мы путешествуем. Все хорошо. Ты только ешь, ешь, пожалуйста. На нас смотрят.

Она склоняет голову над тарелкой и, захватив вилкой большой кусок омлета, принимается жевать, прикрывая рот рукой. Две слезинки, большая и немного поменьше, срываются вниз и впитываются в еще теплый пшеничный тост.

Я расплачиваюсь наличными, оставив чаевые, не большие и не маленькие, чтоб не давать официантке лишних поводов запоминать нас. Держа ее маленькую холодную руку в своей, я шагаю вдоль по улице, уклоняясь от косых брызг дождя. Я улыбаюсь, шучу и смеюсь над прохожими — женщиной в дождевике поверх песцовой шубы и велосипедистом, коленки которого поднимаются выше руля. Я не знаю, что сделать, чтоб она перестала плакать.