Когда терпение лопнуло

Это она в точку, комплаенс, они же внутренние аудиторы, «проверяющие над проверяющими», зверствовали не хуже безопасников со своей приоритетной формой «четырнадцать». Марианка всегда сама делала статистику для них, только заранее начинала тормошить подчиненных, чтобы те собрали данные. Соловьева то ли не в курсе насчет завтрашнего армагеддона, то ли самоустранилась, переложив все на коллектив. В любом случае, если завтра к обеду аудиторы не получат от них сводку за прошлый месяц, мало никому не покажется.

– Короче, завтра работаем строго по правилам. Всем сегодня прочитать свои должностные инструкции, регламент работы в документообороте, ну и все такое. Про охрану труда и технику безопасности не забыть! – она ткнула вверх указательным пальцем. – И чтобы завтра ни влево, ни вправо! – шепотом приказал Ирка. Глянула на Аньку, что обложилась ворохом бумаг, подошла к ней, постучала ногтем по крышке монитора.

– Анюта, всех касается, – сказала ласково, – еще неизвестно, чья возьмет. Не советую отбиваться от коллектива.

Анька улыбнулась по-коровьи, кивнула и сбросила вызов на своем мобильнике. Юлька показала Ирке большой палец, послала Рите воздушный поцелуй и открыла инструкцию.

– Так все сделаем, что не придерется!

Придраться, и правда, было не к чему. Ровно без пяти девять сидели на своих местах, даже Ирка. Анька, что как обычно притащилась раньше всех, глупо хлопала глазами, точно сова из дупла, телефон у нее непрерывно гудел, но Анька сбрасывала вызовы. Соловьева явилась ровно в девять, чуть притормозила на пороге, потом молча утопала в свой кабинет, бросив на пол скомканный фантик.

– Это вам вместо здрасьте! – жутко недовольная Ирка быстро докрашивала глаз. – Когда ж ты уже лопнешь, гадина.

Она принялась рассматривать себя в маленькое круглое зеркальце, пристально изучила макияж обоих глаз, тяжко вздохнула и нарочито громко произнесла:

– Ну, девочки, сегодня у нас важный отчет, давайте скорее работать. Все помнят, что нужно делать?

И они начали работать: Юлька уткнулась в мобильную версию интернет-магазина в смартфоне, Анька с самым серьезным видом что-то искала в сети, потом принтер угукнул из угла и принялся выдавать распечатки. Анька поскреблась к нему, Ирка, по-прежнему глядя в зеркальце, проговорила:

– Анна, вы хорошо понимаете, что делаете? Может, вам напомнить ваши должностные обязанности?

И вытянула ногу в проход, преграждая Аньке путь к принтеру.

– Это для Лизы картинки, – проблеяла Анька, – раскраски, в садик надо. Они поделки будут делать мамам на праздник. Мы должны им заготовки принести, детки раскрасят, наклеят на картонку и нам подарят, разные картинки. Мне верблюд достался…

– Странно, что не овца, – под нос себе пробормотала Юлька.

– Детки у луковицы, – отрезала Ирка, – а у людей дети.

Она перебирала листы у принтера: на всех, действительно, имелся верблюд, двугорбый, с сонной, точно опухшей мордой. Ирка швырнула бумажки на крышку принтера, Анька принялась торопливо сгребать их, посматривая на дверь соловьевского кабинета, точно начальница могла выскочить оттуда и отобрать у Аньки ее верблюдов. Рита сидела перед темным монитором и принюхивалась к себе: казалось, что запах «бабушатника» насквозь пропитал ее одежду и волосы. Ей чудилось, что сильнее всего пахнет корвалолом и мерзкой кислятиной из шкафа, от нее даже поглотители запаха не помогали, расставленные, строго по инструкции, на каждой полке. Так прошел час, потом еще один, Ирка устала любоваться на себя в зеркало и тоже полезла с мобильника в сеть, Анька спала над своими верблюдами, Рита прислушивалась к звукам за дверью. Соловьева шуршала там бумагами и фантиками, потом несколько раз что-то стукнуло, потом раздалась мелодия звонка, и начальница закаркала что-то неразборчиво. Потом стало тихо, потом Ирка свалилась на колени и уползла под стол, да так шустро, что Соловьева с порога своего логова не сообразила, что происходит и решила, что Ирки просто нет на месте.

– Что с отчетом?

В ответ тишина: Юлька погрузилась в мир игрушек, детского питания и одежды для беременных, Анька шуршала своими верблюдами, Ирка затаилась под столом.

– Что с отчетом, спрашиваю? Мне уже звонили, просят хотя бы предварительные данные!

Соловьева могла орать сколько угодно – никто не обращал на нее внимания, хотя это было очень даже непросто. Рита смотрела за плечо бесноватой начальницы, в окно сквозь приоткрытую дверь ее кабинета. Химеры не видно, конечно, но она там, утром была, расправляла острое мокрое крыло и выглядела невыспавшейся. Тут проем закрыла сине-зеленая туша, сердце предательски екнуло, коленки дрогнули. Рита сжала под столом кулаки и подняла голову. Соловьева нависала над столом и шумно дышала, от нее разило сладко-приторной соевой дешевкой.