Когда-то, сегодня, всегда… Сборник рассказов

У бабы Муси пропала коза Рогатка. Сгинула бесследно, только торчащий в земле колышек и остался. Увидела этот колышек баба Муся и охнула, и там же на траву и села. Так бы и сидела, если бы соседские бабы не отвели ее в избу, не отпоили, да не попричитали бы вместе с ней о Рогаткиной злой доле.Коза то была мировая.Сколько младенцев своим молоком выпоила, сколько замерзающих пуховыми рукавицами согрела – не сосчитать.Д аи мудрая была коза, путевая, с бабой Мусей практически одних лет. Мусе в то лето восемьдесят семь стукнуло, да и козе, в пересчете на человеческие года, не меньше.Уж и не помнила толком деревня, когда эта коза у Муси появилась. Привыкли все давно к сухонькой фигурке в цветастом платке, идущей с Рогаткой своей утром в поле, а вечером обратно. Или у дома на лавке баба Муся вяжет, а рядом Рогатка ее пасется. А уж характер был у козы лютый, бабы говорили. Чуть не увернешься, тут же рогами и получишь. За то и Рогаткой прозвали.

Одну бабу Мусю коза и уважала, потому что та сама ее уважением не обделяла- и чесала ее, и подслащенной картошкой лакомила. А больше разговаривала. Бывало целый вечер просидят- баба Муся слово и коза ей в ответ «М-е-е-е». Так и жили.

Жили то жили, да вот один колышек и остался.»Сожрали твою козу, бабка»– говорили мужики «Городские, вон, голодные, вот и сожрали. У них там, знаешь, почем мясо? Или может волки. Что люди, что волки, один бес!»

А сосед Юрка успокаивал: «Да не тоскуй ты, баб Мусь, подумаешь – коза! Да хочешь я тебе козленка в городе куплю? Тоже Рогатым назовешь!»

«Эх, Юрка»– вздыхала баба Муся- « Вырос то ты вырос, а ума не нажил. У меня ж на целом свете кроме нее никого не было. Ты вот жену свою ни на кого не променяешь, а мне козленка… Эх..»

С той поры баба Муся как то вся сникла. И живость ее природная вместе с козой куда-то сгинула. «Помирать Муся собралась»– шептали в деревне. Мужики даже соседний лесок прочесали, но никаких следов пропащей не нашли. Три недели минуло, и все окончательно надеяться перестали. А баба Муся в своем опустевшем доме словно сама себя и заперла. Выйдет во двор, сделает тихо чего-нибудь по хозяйству, и снова в избу. Так и встретила первые дни сентября, дождливые и неожиданно холодные.

В одно такое мокрое утро отправилась баба Муся с ведром к колодцу за водой, да вдруг как запричитает. Соседка Анна, Юркина жена, услышала и сразу к ней. Выбежала и обомлела:баба Муся у колодца на земле сидит, да с чудищем каким-то обнимается. Это уже после, когда пригляделись да услышали знакомое «М-е-е-е», поняли все, сто пропащая вернулась. Грязная, с веревкой на шее и сломанным рогом – видимо характер свой где-то проявила. Долго баба Муся ее пытала: «Скажи, гуленая, где шлялась», но только п так никто и не узнал, по каким местам козу ноги носили.

А по деревне снова шептаться стали, что , мол, вернулась Рогатка с бабой Мусей век свой доживать.

ТЕАТРАЛЬНЫЙ РОМАН

Она постарела. Как-то вдруг увидев свое отражение в зеркале, сразу это поняла. Размытое полукружье губ, пара усталых глаз – а впрочем, для этого и признаки никакие не нужны. Просто не стало чего-то внутри, чего-то смелого, отчаянного, основного…А когда это уходит, на смену ему является покой, не приносящий радости – старость.

Для обычной женщины в большинстве случаев этот период жизни сдабривается , как правило, обильной порцией приправ:долгожданным отдыхом, всесторонним почетом,любовью детей-внуков и пенсионными льготами.Но так ведь это для обычной.Актрисы же совсем другое дело.Стареющая актриса – это трагедия, катастрофа, конец света, это бесчеловечно, наконец. Она всегда сама жалела увядших, как ненужные розы актрис, и вдруг сама превратилась в одну из них. Старость накатила внезапно, как приступ тошноты, заполнила собой тело и мысли, не оставив выбора.Она впиталась в ее кровь точно так же, как раньше впитывалось молодое вино жизни. И все, все вокруг ежеминутно напоминало о ней. Все- ее имя, почти не мелькавшее в списках занятых в постановках актеров, ее афиши, свернутые в грязные рулоны и всеми забытые, разом прекратившиеся приглашения на фестивали и светские рауты, сочувствующее, виноватое лицо гримерши и еще смех. Звонкий, сверкающий смех молодых актрис. Тех, у которых все еще было впереди. Новые роли, успех, слава, поклонение зрителей и…старость, которая придет незаметно, словно на цыпочках.