Когда цветут эдельвейсы

Девушка понимала, что тяжёлые условия существования, глубокий снег, голод, забрали у малышки последние силы. Значит необходимо помочь привести зимнюю шубу в порядок. Для этого она прихватила с собой большие портняжные ножницы, расчёску, три вида краски для волос, которую ей привезла в подарок двоюродная сестра Таня в прошлом году, летом. Родственница предложила ей окраситься так же, как она — сногсшибательно и неповторимо, с вздыбленным гребнем, на манер меланхоличного панка: «В городе сейчас все так ходят!» Последовать советам сестры Валя так и не осмелилась. Да еще «парализованный» видом Тани отец сурово загремел басом: «Не вздумай!» Весь посёлок разбегался по сторонам при встрече с девицей, предполагая, что это очередной подвид азиатской холеры. С подобной прической девушка проходила недолго: бабушка Тамара остригла спящей внучке все цвета начисто. Обиженная, она в платочке уехала на следующее же утро, с твёрдой уверенностью, что «в этот посёлок мода дойдёт только через триста лет», «вороны здесь красивее местных доярок», а «общеизвестный Урюпинск — золотое дно по сравнению с местным болотом!»

Сестра уехала. После неё остались неприятные воспоминания да пакетики с разноцветными красками, которые Валя решила опробовать на своей четвероногой подруге. После непродолжительной стрижки девушка нанесла на лоб Сони «красный пожар». Под ним, с двух сторон, над глазами, полосы зелёной краски. За ними, на затылке, на шее, за ушами и к щекам подходили дивные пятна собственной выдумки. Окрас животного получился неповторимый. Вале понравилась затея. Остальные смотрели на преображение по-разному: мать-маралуха какое-то время, как всегда, лежала на почтительном расстоянии, достаточно спокойно посматривая на девушку.

За полтора месяца знакомства она начала привыкать к людям. Может, видела, что человек желает им добра, подкармливает дочь, понимала, что от Вали исходит только хорошее. Если в первые дни общения маралуха убегала, звала за собой телёнка, металась в стороне, теперь было всё по-другому: при появлении посетительницы она спокойно, неторопливо уходила на соседнюю площадку, останавливалась около какого-то куста и равнодушно начинала есть рябину. Казалось, что она на какое-то время уступает свои права матери и относится к этому вполне равнодушно. Теперь самка не пугалась напевного, мягкого человеческого голоса, сквозившего лаской, а на своё придуманное Валей имя — Ланка — трепетная мамаша поворачивала голову и крутила ушами.

Бык-марал всегда игнорировал «женское» общество. Вале он начал доверять, не убегал прыжками в глухие ломняки, как прежде. Услышав шаги на лыжах, рогач предупреждающе гавкал, степенно, не поворачивая головы, неповторимо выдерживая рогатую осанку, уходил в дальний угол пожарища и там ложился. Однако даже на расстоянии в двести метров было видно, что глава семейства продолжает чутко охранять свои владения и семью. На голос человека бык никак не реагировал. Противоположное телосложению животного имя Малыш, доносившееся из уст доброжелательной девушки, ему ни о чем не говорило.

Во время боевой раскраски Ланка терпеливо пряла ушами, хватала ноздрями воздух, нервно крутила головой: «Что вы там делаете?» По окончании «процедуры», увидев свою дочь в необычном обличии, мамаша возмущенно пригнула голову, раздвинула ноги: это ещё что такое? Может, Ланка сразу собралась наказать Соню за своевольство, но ей мешала Валя. Тогда мать решила обратиться к отцу, тонко тявкнула два раза подряд: «Отец! Иди, полюбуйся на свою модницу!» Малыш повернул голову в их сторону, наконец-то ответил глухим, кротким басом: «Моё дело защищать. Я в женские дела не лезу. Твоя дочь, сама разбирайся».

«Моднице» в настоящий момент было безразлично, как она выглядит. Резкий запах красителей перебивал более стойкий вкус овсяного печенья из кармана кормилицы. А печенье маленькая маралушка любила очень! С настойчивостью хитрой попрошайки, она тянула влажный нос в карман, понимая, что всё самое интересное и вкусное в настоящий момент находится там, а не в разноцветных тюбиках. И ещё малышке нравилось, когда мягкие руки подруги так нежно ласкают её шею, треплют уши, гладят затылок. Она полюбила ласку человека быстро, неоправданно доверилась чувствам, которые забыть не так просто, а поплатиться за них очень легко.

Короткий зимний день быстро плавится в тенетах проплывающих облаков. Бархатные снежинки непроглядным кружевом застят окружающую тайгу. Время встречи с животными проходит быстро. Пора идти домой. Праздный воскресный день подходит к концу. Возвращение назад будет дольше, чем месяцем раньше. Семья маралов в поисках пищи целенаправленно уходит по пожарищу всё дальше от Осинового хребта. Когда-то звери стояли там, под вершиной горы. По прошествии некоторого времени строгий бык, отец семейства, Малыш, уводит Ланку и Соню вниз, на юг. Теперь, чтобы добраться до отстоя, найти зверей, Вале приходится терять больше времени. Саша говорит, что это к лучшему. Постепенно животные уходят в глубь тайги, подальше от посторонних глаз человека.