Когда ты был старше

— Бен. Я сказал — пошли.

Мы вместе прошагали бок о бок два с половиной квартала до автобусной остановки. Я должен был раз за разом замедлять шаг, чтобы идти с ним вровень. Приходилось дышать и осознанно напоминать себе о необходимости щадить его чувства.

Женщина в банном халате выпустила собачку в палисад пописать. Она приветственно махнула рукой, словно мы были давешними, но пропавшими друзьями.

— Привет, Бен! — выкрикнула она. — Привет, Расти! С возвращением домой, Расти!

Я махнул в ответ, но промолчал.

Бен же откликнулся:

— Доброе утро, миссис Гивингтон.

— Куда это вы оба отправились в такую рань?

Бен ответил:

— Мой брат учит меня ездить на работу на автобусе.

Женщина помрачнела лицом.

— Ох, — произнесла она. — Что тут скажешь. Удачи вам.

Я понимал: вся вселенная желала, чтобы я увидел в том знамение.

Только я отказывался видеть.

— Вы, значит, здесь каждое утро? — спросил я водителя, помогая Бену отсчитывать мелочь, которую перед этим ему вручил.

— Прошу прощения?

— Вы каждое утро на этом маршруте и в это время?

Вопрос, похоже, смущал его, а то и вызывал подозрение.

— Пять дней в неделю, — сообщил он.

— Завтра вы здесь будете?

— Должен бы.

— Отлично. Завтра я приведу своего брата сюда, на автобусную остановку, но в автобус с ним не сяду. Буду признателен, если вы напомните ему выйти на Риджвуд.

— Завтра, возможно, еще слишком рано, — встрял Бен, потянув меня за рукав. Двигатель взревел, когда водитель начал движение, и Бен говорил громко, чтобы его было слышно за этим шумом. — Что, если забуду до завтра про Риджвуд?

— Я буду стоять на автобусной остановке. Я тебе напомню.

— A-а. Хорошо.

Я подвел Бена к креслу с правой стороны и через проход от водителя.

— Всегда садись точно здесь, — сказал я. — Так, чтобы видеть водителя и слышать, что он тебе говорит.

— А если кто-то другой уже сидит там?

— Тогда просто садись как можно ближе к водителю.

— A-а. Хорошо. Хотя, по-моему, завтра все равно слишком рано.

— Давай-ка сосредоточимся на сегодня.

— A-а. Хорошо.

Мы вышли на Риджвуд, и я на минуту остановился, чтобы дать Бену сориентироваться. Было всего около половины седьмого.

— Видишь, где ты?

— Нет.

— Что значит — нет? Как можешь ты не видеть, где ты находишься?

— Ну. Я вижу то, что вокруг меня. Но я не знаю, где нахожусь.

— Ты всего в двух кварталах от рынка.

— Но я же не знаю, где он.

— Бен, ты живешь в этом городе всю свою жизнь.

— Не кричи на меня, дружище. Я иногда путаюсь. — Вообще-то я на него не кричал, однако говорил очень нетерпеливо, и это сказывалось.

— Извини. Просто постой минутку и посмотри, где ты.

— Хорошо.

— Ты выходишь из автобуса…

— Я вышел.

— Я это знаю, Бен. Просто слушай. И идешь налево. Ты знаешь, куда это налево, верно?

— Иногда.

Я просто выждал минуту, стараясь обрести терпение, которое произвело такое хорошее впечатление на Анат.

— Давай тогда попробуем так. Видишь тот зоомагазин?

— Ага.

— Поворачивай к зоомагазину и иди до угла.

— А ты разве не идешь со мной?

— Да, я иду с тобой.

— Тогда зачем ты мне это рассказываешь? Почему мне нельзя просто идти за тобой?

— Я стараюсь научить тебя, что делать завтра.

— По-моему, завтра — это очень рано.

— Ну да, — сказал я. И пошагал, а он — за мной. — Я начинаю понимать твою точку зрения на это.

— Как вы поздно, — произнесла Анат. — Я уже стала беспокоиться за вас. Думала, не придете.

Было двадцать минут восьмого. И у нее были покупатели. Целых трое. Так что нам пришлось говорить по-другому. Иным тоном. Словно бы ни за одним из наших слов нет никакой подоплеки. Словно мы друг для друга ничто. Словно бы она всего-навсего подтрунивала над привычкой постоянного покупателя.

Откровенно: не думаю, что у нас хорошо получалось. По-моему, после того, что происходило между нами по утрам, обратной дороги не было.

Оглядываясь, я видел, как все три покупателя глазели на нас. От нас, должно быть, исходила энергия, которая липла к ним. Они, видимо, ощущали переизбыток наших чувств.

— Сегодня был первый день моих попыток научить Бена добираться до работы на автобусе. Вот и пришлось самому дожидаться автобуса. Чтоб вернуться обратно. А потом пришлось выйти на Уитли и прошагать четыре квартала. Процедура не из скоростных.

— Как у Бена получается?

— Плохо. Но я намерен держаться своей цели.

— Хорошо. Что ж… — и с этим «что ж» испарились все наши возможности. Мы добрались до конца привязи, как пара собак на цепи. Все, на что теперь мы были способны, это рваться изо всех сил, пока не задохнемся. Или признать свою ограниченность. — Что будет угодно?

— Хворост с корицей, — буркнул я. И полез в карман джинсов вытащить несколько сложенных купюр.

Я видел, как Анат было покачала головой, но остановил ее взглядом. Мне нужно было заплатить за хворост с корицей. Это был первый раз, когда другие покупатели опередили меня с приходом в пекарню. И пусть это окажется первым разом, когда я заплатил за выпечку. Иначе это произвело бы дурное впечатление.